Мусульманская Испания - [22]

Другие группы в стране представляли иудеи и рабы. Иудеи сохраняли свою обособленность, хотя в интеллектуальной жизни страны они также принимали участие. Среди рабов и бывших рабов различали негров и «славян» (сакалиба), причем к последним относили не только славян, но и франков, и прочих невольников с севера. При Абд ар-Рахмане III привезено было особенно много рабов (хотя приток их несомненно начался гораздо раньше) для службы в армии и во дворце. Некоторые из них — но отнюдь не все! — были евнухами. Кое-кому удалось выбиться в люди и даже достичь власти. Большинство рабов со временем получило свободу и расселилось по городам, так что к XI в. они составляли довольно большую часть жителей — по численности, но не по месту в политической жизни. Обычно они принимали мусульманство. Однако и христиане, кажется, владели рабами, которые, само собой разумеется, были христианами.

Таковы были основные группы населения ал-Андалуса. В общих чертах можно выделить также социальные и религиозные течения, что дает возможность составить некоторое представление о процессе создания государства Омейядов и сохранения его единства.

4. Институт управления

Прежде всего государство Омейядов в ал-Андалусе было автократией. Власть была сосредоточена (теоретически по крайней мере) в руках эмира или халифа, хотя он мог при желании, как, например, ал-Хакам II, переложить на кого-то еще большую часть забот об управлении или даже общий контроль над политикой. В лице главы государства была сосредоточена ответственность за внешние и внутренние дела, верховное командование армией, а также право распоряжаться жизнью и смертью подданных. Постепенно государь наделялся различными знаками достоинства, которые приняты были отграничить его от окружающих и затруднить к нему доступ. Это стало особенно заметно после провозглашения халифата в 929 г. Например, до этой даты на пятничной молитве в мечети проповедник припевал благословение божье на аббасидского халифа в Багдаде, как на главу мусульман (хотя политическое главенство его не признавалось), но с 929 г. вместо него упоминали Абд ар-Рахмана III ан-Насира.

Обычно при государе существовал главный министр с титулом хаджиба. Он обладал примерно теми же полномочиями, что и везир в восточных землях; везират же к ал-Андалусе был не столь почитаем, и представляли его менее значительные министры. Они отвечали за большую центральную канцелярию, помещавшуюся в Омейядском дворце в Кордове (она осталась там и тогда, когда в середине X в. сам халиф и его двор перебрались в новый дворцовый центр — Мадинат аз-Захра, милях в трех от Кордовы). В каждой из двадцати одной провинции {кура, мн. кувар), из которых (не считая марок) состоял ал-Андалус, существовала уменьшенная копия этой администрации. Во главе любой провинции стоял губернатор, или вали. Немусульманам предоставлялась известная автономия. Они были организованы в общины по провинциям, и во главе каждой из этих общин стоял ответственный за подушную подать (джиэью) comes (араб, кумис), или граф. Были у них и свои судьи[30].

Выше мы уже описывали систему трех марок, служивших для защиты северной границы. Можно добавить еще кое-что о вооруженных силах. Наемники были впервые использованы ал-Хакамом I (796—822); постепенно число их увеличивалось. Многие из них были франками и славянами из бывших рабов, позднее в числе наемников появились североафриканские берберы и негры. Некоторые наемники составляли личную охрану правителя. Кроме наемников на военную службу могло быть призвано значительное число подданных: бывшие джунди (которым были даны ленные владения с обязательством нести военную службу) и горожане. Третью группу воинов составляли добровольцы «священной войны»; собираясь в поход на христианские королевства, правитель объявлял специальный призыв таких добровольцев.

Законоведы, прямо не входившие в органы власти, все же в известной мере принадлежали к аппарату управления. На востоке законоведы выступали как руководители своего рода «конституционной» партии внутри халифата; они настаивали, чтобы управление в различных сферах согласовывалось с шариатом. Таким образом создавался некоторый противовес автократическим тенденциям правителей, а простой народ получал какую-то гарантию безопасности. Однако в других сферах, например в вопросах взаимоотношений халифа с его придворными, принципы шариата не применялись. В некотором смысле аппарат управления довлел над законоведами, их назначение на наиболее важные посты осуществлялось органами власти. Это привело к широкому распространению суетных интересов среди законоведов и прочих ученых-богословов[31].

Сколь близко к этой ситуации, сложившейся в центре Аббасидского халифата, было положение в ал-Андалусе, еще недостаточно изучено. Как мы покажем далее, доминирующим правовым толком в ал-Андалусе был маликитский, влияние законоведов, кажется, постепенно возрастало. Сообщают, что они были более влиятельны при ал-Хакаме II (961—976), чем при его отце Абд ар-Рахмане III. Беглый обзор событий, однако, оставляет впечатление, что в X в. позиции законоведов в ал-Андалусе были менее перспективны, чем в Ираке. Представляется также сомнительным, чтобы Омейяды (как это иногда утверждают) сознательно использовали мусульманскую религию в качестве орудия для объединения и умиротворения своего разнородного по национальному составу государства. Многочисленные факты, отмеченные в предыдущих главах, показывают, что до конца X в. арабский элемент продолжал оставаться определяющим в мусульманской культуре.