Мусульманин - [16]
Верка тихо смеялась, отжимая одной рукой волосы, а другой отлепляя от тела прилипшее платье. Коля сел на лавочку, оробев. Из открытых дверей храма доносилось пение. Это был хор, небольшой, состоящий исключительно из высоких старушечьих голосов, немножко смешных. И пели они тоже немного смешно по-застольному вытягивая окончания фраз.
Мелко семеня, к церкви бежала, укрывшись мешковиной, старушка.
- Во, гляди, шпарит! - с азартом прокомментировала Верка. - Это еще что! Зимой на работу идешь утром, мороз тридцать градусов, темно, снегу навалит, а они ползут... согнутся и ползут... Даже зло берет! Ну, сидели бы дома, в тепле, помирать ведь скоро...
Старушка остановилась у открытой двери, перекрестилась, сняла с головы мешковину и вошла в церковь.
У Верки загорелись глаза.
- Слушай, пошли поглядим, а? Ну пошли, чего ты? - Она тянула Колю за руку, неуверенного, даже испуганного. - Тут поп, я с него умираю! Знаешь кто? Мишка Матвеев, он с твоим Федькой в одном классе учился. А теперь поп, представляешь!
Они остановились сразу, как вошли, и первой их увидела стоящая к ним лицом псаломщица. Глядя удивленно на Колю, она вдруг стала сбиваться и замолчала. И следом хор запел раздрызганно и замолк. Стоящие к ним спиной старушки начали оборачиваться одна за другой и перешептываться.
Отворилась алтарная дверь, и, по-домашнему деловитый и озабоченный, вышел батюшка - полноватый, лысоватый, с добрыми глазами. Мельком глянув на Колю и Верку, он посмотрел вопросительно на псаломщицу и запел красивым сильным голосом. Псаломщица подхватила, за ней выстроил голоса хор, прихожанки повернулись к алтарю, крестясь, - служба продолжилась.
III
Если бы кто увидел Верку той ночью, решил бы, наверное, что она с ума сошла. А иначе как понимать то, что она делала той ночью?
Около самой полуночи Верка тихо вышла из своего дома, прошмыгнула через улицу и, пригибаясь, побежала огородами к речке. Потом быстро перешла узкий опасный мосток, промчалась, страшась темноты, по неширокому полю и остановилась около маленького озерка с черной водой, скрывающегося в низине, за мертвыми, страшноватыми ветлами. Здесь Верка быстро разделась донага и, сутулясь и озираясь, пошла к воде. Ойкнула, опустив в нее ногу, поежилась и решительно бросилась вперед. Быстро доплыв до середины, Верка приподнялась над водой и добровольно пошла ко дну. Однако скоро вода вытолкнула ее, Верка выскочила - с открытым ртом и вытаращенными глазами, но вновь набрала полные легкие воздуха и опять скрылась под водой. Теперь ее не было на поверхности довольно долго, и вынырнула она в стороне от места, где ныряла, сильно кашляя и отплевываясь.
- Мамочка... - пробормотала Верка сдавленно и по-собачьи поплыла к берегу.
Подхватив одежду и одеваясь кое-как на ходу, кашляя и всхлипывая, Верка бежала и ругала себя:
- Дура! Дура, черт, дура! Вот дура-то! Дура и есть дура! Черт...
Вот что делала Верка той ночью. И любой, кто увидел бы ее тогда, решил бы определенно, что она с ума сошла.
Любой, но только не аржановский. Потому что аржановские про то озеро кое-что знали... Называлось оно - Бучило. Давно когда-то, очень давно на этом месте стояла церковь. И однажды ночью провалилась она под землю. А на ее месте образовалось озеро. Бучило. Так что - сверху вода, а внизу - церковь. Только очень глубоко - не достать. А кто достанет и до креста дотронется, тот как бы заново родится... То есть, если был ты больным, то станешь здоровым, был плохим - станешь хорошим, а проще говоря, все грехи тебе прощены будут... Нельзя сказать, что аржановские так уж в это все верили. Но сами в Бучиле купаться остерегались. Даже коров поить опасались. Может, конечно, потому, что народу в Бучиле перетонуло уйма. Мужики, ясное дело. Выпьют на бережку, разгорячатся и на спор - кто дно достанет. Нырнул - и не вынырнул. Вот тебе и Бучило... Так что, если бы аржановские видели в ту ночь Верку, они бы не подумали, что она с ума сошла. Подумали бы, что припекло девку, и связали бы это с Колей. Аржановские - они ведь не дураки, кое-что в жизни понимают. Однако никто не видел ночного Веркиного купания, а раз никто не видел, то, считай, того и не было...
А вот что на следующий день произошло, про то аржановские поговорили, языки почесали. Потому что на глазах у всей деревни это случилось. И не только языки почесали потом аржановские, не только языки... Но и макушки. Дело-то шло к братоубийству...
А день был как день, разве что субботний, банный. Тетка Соня пошла в магазин за хлебом, впервые оставив после той драки Федьку с Колей вдвоем. Она уже решила, что все, утихомирились сыновья, пошла в магазин и там задержалась. Причин тому было две. Первая: надо было замиряться с Валькой, как-никак подружка, да и ругаться со своей продавщицей - все одно, что против ветра плевать. А вторая: хотелось послушать Капитаншу. Капитанша утверждала, что ее дочь-учительница привезла из города книгу "Богатые тоже плачут", и в ней написано, как все дальше будет в кино. "Богатых" в Аржановке смотрели все: бабы и мужики, старухи и старики, даже самые древние; глухие то и дело переспрашивали, раздражая смотрящих, слепые же смотрели, то есть слушали молча. Да не только в Аржановке, а и в Мукомолове "Богатых" все без исключения смотрели... Ну и, конечно, все хотели знать, что же там будет дальше? Капитанша утверждала, что знает. Кто-то ей верил, кто-то нет; тетка Соня, например, не верила, но слушала и только иногда на Вальку-продавщицу поглядывала, виноватилась как бы. А что дома у нее происходит, не знала. А происходило там вот что...
Имя Валерий Залотухи прежде всего связано с кинематографом, и это понятно - огромный успех фильмов `Мусульманин`, `Макаров`, `Танк `Клим Ворошилов-2`, снятых по его сценариям, говорит сам за себя. Но любители литературы знают и любят Залотуху-прозаика, автора `революционной хроники` `Великий поход за освобождение Индии` и повести `Последний коммунист`. При всей внешней - сюжетной, жанровой, временной - несхожести трех произведений, вошедших в книгу, у них есть один объединяющий момент. Это их герои. Все они сами творят свою судьбу вопреки кажущейся предопределенности - и деревенский паренек Коля Иванов, который вернулся в родные края после афганского плена мусульманином и объявил `джихад` пьянству и безверию; и Илья Печенкин, сын провинциального `олигарха`, воспитанный в швейцарском элитном колледже и вернувшийся к родителям в родной Придонск `последним коммунистом`, организатором подпольной ячейки; и лихие красные конники Григорий Брускин и Иван Новиков, расправившиеся на родине со своим русским Богом исовершившие великий поход в Индию, где им довелось `раствориться` среди тридцати трех тысяч чужих богов...
Герой романа «Свечка» Евгений Золоторотов – ветеринарный врач, московский интеллигент, прекрасный сын, муж и отец – однажды случайно зашел в храм, в котором венчался Пушкин. И поставил свечку. Просто так. И полетела его жизнь кувырком, да столь стремительно и жестоко, будто кто пальцем ткнул: а ну-ка испытаем вот этого, глянем, чего стоит он и его ценности.
Роман «Свечка» сразу сделал известного киносценариста Валерия Залотуху знаменитым прозаиком – премия «Большая книга» была присуждена ему дважды – и Литературной академией, и читательским голосованием. Увы, посмертно – писатель не дожил до триумфа всего нескольких месяцев. Но он успел подготовить к изданию еще один том прозы, в который включил как известные читателю киноповести («Мусульманин», «Макаров», «Великий поход за освобождение Индии»…), так и не публиковавшийся прежде цикл ранних рассказов. Когда Андрей Тарковский прочитал рассказ «Отец мой шахтер», давший название и циклу и этой книге, он принял его автора в свою мастерскую на Высших курсах режиссеров и сценаристов.
Все тайное однажды становится явным. Пришло время узнать самую большую и самую сокровенную тайну великой русской революции. Она настолько невероятна, что у кого-то может вызвать сомнения. Сомневающимся придется напомнить слова вождя революции Владимира Ильича Ленина, сказанные им накануне этих пока еще никому не известных событий: «Путь на Париж и Лондон лежит через города Афганистана, Пенджаба и Бенгалии». Не знать о великом походе за освобождение Индии значит не знать правды нашей истории.
Герой романа «Свечка» Евгений Золоторотов – ветеринарный врач, московский интеллигент, прекрасный сын, муж и отец – однажды случайно зашел в храм, в котором венчался Пушкин. И поставил свечку. Просто так. И полетела его жизнь кувырком, да столь стремительно и жестоко, будто кто пальцем ткнул: а ну-ка испытаем вот этого, глянем, чего стоит он и его ценности.
В книге собраны сценарии прозаика и драматурга Валерия Залотухи – лауреата премии «Большая книга» за роман «Свечка» и премии «Ника» за сценарий фильма «Мусульманин». «После войны – мир» – первый сценарий автора, написанный им в двадцать два года, еще до поступления на Высшие курсы сценаристов и режиссеров. У фильмов, снятых по сценариям «Садовник» и «Дорога», сложилась успешная кинематографическая судьба. Сценарии «Последние времена» и «Тайная жизнь Анны Сапфировой поставлены не были. «Тайная жизнь Анны Сапфировой» – это единственная мелодрама в творческой биографии автора, и она была написана для Людмилы Гурченко и Владимира Ильина.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В городе появляется новое лицо: загадочный белый человек. Пейл Арсин — альбинос. Люди относятся к нему настороженно. Его появление совпадает с убийством девочки. В Приюте уже много лет не происходило ничего подобного, и Пейлу нужно убедить целый город, что цвет волос и кожи не делает человека преступником. Роман «Белый человек» — история о толерантности, отношении к меньшинствам и социальной справедливости. Категорически не рекомендуется впечатлительным читателям и любителям счастливых финалов.
Кто продал искромсанный холст за три миллиона фунтов? Кто использовал мертвых зайцев и живых койотов в качестве материала для своих перформансов? Кто нарушил покой жителей уральского города, устроив у них под окнами новую культурную столицу России? Не знаете? Послушайте, да вы вообще ничего не знаете о современном искусстве! Эта книга даст вам возможность ликвидировать столь досадный пробел. Титанические аферы, шизофренические проекты, картины ада, а также блестящая лекция о том, куда же за сто лет приплыл пароход современности, – в сатирической дьяволиаде, написанной очень серьезным профессором-филологом. А началось все с того, что ясным мартовским утром 2009 года в тихий город Прыжовск прибыл голубоглазый галерист Кондрат Евсеевич Синькин, а за ним потянулись и лучшие силы актуального искусства.
Семейная драма, написанная жестко, откровенно, безвыходно, заставляющая вспомнить кинематограф Бергмана. Мужчина слишком молод и занимается карьерой, а женщина отчаянно хочет детей и уже томится этим желанием, уже разрушает их союз. Наконец любимый решается: боится потерять ее. И когда всё (но совсем непросто) получается, рождаются близнецы – раньше срока. Жизнь семьи, полная напряженного ожидания и измученных надежд, продолжается в больнице. Пока не случается страшное… Это пронзительная и откровенная книга о счастье – и бесконечности боли, и неотменимости вины.
Книга, которую вы держите в руках – о Любви, о величии человеческого духа, о самоотверженности в минуту опасности и о многом другом, что реально существует в нашей жизни. Читателей ждёт встреча с удивительным миром цирка, его жизнью, людьми, бытом. Писатель использовал рисунки с натуры. Здесь нет выдумки, а если и есть, то совсем немного. «Последняя лошадь» является своеобразным продолжением ранее написанной повести «Сердце в опилках». Действие происходит в конце восьмидесятых годов прошлого столетия. Основными героями повествования снова будут Пашка Жарких, Валентина, Захарыч и другие.
В литературной культуре, недостаточно знающей собственное прошлое, переполненной банальными и затертыми представлениями, чрезмерно увлеченной неосмысленным настоящим, отважная оригинальность Давенпорта, его эрудиция и историческое воображение неизменно поражают и вдохновляют. Washington Post Рассказы Давенпорта, полные интеллектуальных и эротичных, скрытых и явных поворотов, блистают, точно солнце в ветреный безоблачный день. New York Times Он проклинает прогресс и защищает пользу вечного возвращения со страстью, напоминающей Борхеса… Экзотично, эротично, потрясающе! Los Angeles Times Деликатесы Давенпорта — изысканные, элегантные, нежные — редчайшего типа: это произведения, не имеющие никаких аналогов. Village Voice.