Мустанг и Чика. Черновик. - [62]

Панок специально придумал наехать на этого кренделя, потому что знал из проверенных источников о тайных доходах Брыля. И еще пришло время передавать отработку своему тайному боссу, а манечки ушли на другие дела и ожидаемого выхлопа за последнее время не случилось. Как я понял, если бы я попался тогда его бармалеям, то с меня попытались бы стрясти денег по максимуму, или заставили бы подломить какую-нибудь квартиру.

Роковая встреча произошла на вечерней улице поселка вблизи частного дома, где проживал потерпевший со своей матерью. Брыль сразу же заявил, что денег у него сейчас нет, обосновывая это тем, что к нему присматривается ОБХСС и стало трудней крутиться. Панок ему не поверил и потребовал провести в рабочий кабинет к сейфу. Директор спокойно на это согласился. Они зашли в кафе с заднего входа все вчетвером, открыв дверь ключом. В складских помещениях и в коридоре никого не было. В кабинете директор набрал кодовый замок и показал бандитам содержимое сейфа. Там тоскливо маялись несколько папок с бумагами. Борис Наумович даже вынул эти папки и расшнуровал их, показав, что денежных знаков там не имеется.

— Ты че мне туфту лепишь. Есть у тебя деньги. Чтобы еврюха, да был без нычек? — вдруг рыкнул Панок, бешено вращая глазами.

— У меня ничего нет! — тихо, но твердо повторил побледневший молодой человек.

— Посмотрим. Если на уши крошишь, то тебе хана! — проговорив угрозу, главарь и глазами показал подельникам, чтобы те приступили к обыску.

Через полчаса, основательно перевернув все вверх тормашками в кабинете, подельники грустно пожали плечами. Отступать Панок не собирался, информация слилась надежная. Он вытащил нож и подступился к сидящему с довольным лицом директору.

— Щас ты сам мне нычки свои покажешь, иначе пальцы удлиню, а потом укорочу.

Он вставил нож между нежными пальчиками жертвы и сделал движение к ладони. Брыль взвизгнул и попытался вырваться, оттолкнув держащего его Панка, тот в ответ саданул пациента пепельницей по голове. Попал в висок. Товарищ Брыль молча повалился на пол.

— Панок, зачем было мочить? — укоризненно заметил один из его подручных.

— Вывел из себя, паскуда. Глянь, подох он, чтоли?

— Жмурик.

— Ладно. Хрен с ним, затираем отпечатки и сваливаем.

Банда незамеченной прошла по внутренним помещениям кафе к заднему выходу. На вечерних улицах поселка было малолюдно. Никто не обратил внимание на группу молодых людей, одетых, как работяги, спешащих скорее всего с поздней работы под ласковый бочок к своим женам. Стройцеховский газик ожидал компанию на окраине поселка. Призрак проследил за бандитами до их обычного места пребывания в задних помещениях котельной. Там они приняли на грудь по стакану портвейна и разошлись по своим квартирам.

Благодарю дедка и ухожу со связи. Фух, ну и дела! Панок перешел уголовный «рубикон» — стал убийцей. Зверь, вкусивший крови, опасней стократно. Теперь ему ничто не помешает спровадить меня с этого света навсегда.

Странные чувства меня охватили. Странные и мерзкие. Наверное, так чувствовали себя воины, покидающие поле боя и оставляющие своих товарищей на верную гибель. Пытаюсь оправдаться перед собой терминальными пятнами и волей случая — не помогает. Сидящий рядом Вовка с испуганной моськой тормошит меня:

— Ты почему такой бледный?

Не отвечаю ему и выбираюсь по проходу в заднюю часть автобуса. Вовка понятливо остается на месте, хоть и поглядывает озабоченно в мою сторону. Здесь перевозились хоккейные реквизиты, всякие полезные вещи, тут лежала чья-то гитара. Без всякой мысли беру ее в руки и сажусь на свободное от вещей сиденье. Ребята впереди по-прежнему поглощены музоном с ресторанного концерта, хором напевают. А мне нужно… Просто не знаю, что мне нужно! Напиться бы до рвоты наизнанку. Как же мне плохо!

Подобрал мелодию и тихо с подвыванием запел:

— Вдоль обрыва, по-над пропастью, по самому по краю

Я коней своих нагайкою стегаю — погоняю, -

Что-то воздуху мне мало — ветер пью, туман глотаю,

Чую с гибельным восторгом: пропадаю! Пропадаю!

…

А вот я уже в Элизиуме! Мой хранитель стоит передо мной без облика совсем. Брезгует в моем виде быть, стервь! Я ему рычу прямо в мутное лицо:

— Мы успели — в гости к Богу не бывает опозданий;

Что ж там ангелы поют такими злыми голосами?

Или это колокольчик весь зашёлся от рыданий?

Или я кричу коням, чтоб не несли так быстро сани?

…

Я коней напою,

Я куплет допою -

Хоть немного ещё

постою на краю!

Выныриваю из забытья. Ощущение в горле, будто я орал. Пацаны сбежались и обступили меня, смотря удивленно-испуганными глазами.

— Паш, с тобой все в порядке? — беспокоится Жека.

— Ух, ты! Какая клевая песня! — восторженно высказывается Леха.

— Это Высоцкий, — с трудом проталкиваю через спазмирующее горло слова.

Странно, я не должен был тут промахнуться. Песня написана еще в 1972 году. Хоть какие-либо записи должны были быть и распространяться. Вон, как фарца зверствует. По виду даже у блатных было понятно, что слышат это в первый раз и от всего произошедшего в невероятном шоке. Знать бы, что я творил тут на автомате. Обнаглевший Леха жалостливо просит исполнить песню еще раз, терпеливо перенося мой злобный взгляд. Остальные тоже подключаются к упрашиванию. Хриплю им: