Мусорный прибой - [66]

Если бы Кайцзун не был свидетелем множества случаев скверного обращения людей клана Ло с «мусорными людьми», он бы зааплодировал этим, казалось бы, чистосердечным словам. Он вспомнил своего отца, уже поблекшие воспоминания прошлого о том, как они скитались по Америке, стараясь выжить в чуждой стране. И ощутил биологическое отвращение, будто условный рефлекс.

Он никогда не сможет считать эту переменчивую, неприкаянную жизнь проявлением отцовской любви, как бы логично это ни выглядело.

Он не мог понять, почему его отец выбрал такой образ действий, даже спустя много лет. С рациональной точки зрения он мог бы привести множество серьезных доказательств, оправдывающих сделанный отцом выбор, но на эмоциональном уровне он никогда этого не примет. Чтобы мужчина покинул родную землю, взяв с собой тех, кто от него зависим, оставил основу их жизни – культуру и историю их родины, просто для того, чтобы обрести чувство безопасности… такое случалось лишь во времена голода или войны, а не в нынешние времена так называемого мира и процветания.

Мими достала откуда-то пасту чили и смешала ее с рисовой кашей: водоворот красного и белого, резкая яркость, дополняющая мягкость, смесь, пробуждающая вкусовые рецепторы. Кайцзун смотрел на Мими и наконец-то начал осознавать неясные контуры своих чувств по отношению к ней: они были чем-то большим, чем просто пара, мужчина и женщина; по сути, они были парой заключенных, испытывающих симпатию друг к другу, пленниками земли, которая им не принадлежала; они были чужими Кремниевому Острову, с одной стороны, с другой – не могли отрицать той сложной паутины чувств, которая привязывала их к этому месту.

– Дядя Ло, я наелась, – сказала Мими, поднимая взгляд и слизывая кончиком языка зернышки риса с уголков губ. Иероглиф «ми» на ее шее ниже затылка светился не переставая.

Ло Цзиньчен встал, следом встал и Кайцзун. Они поглядели друг на друга, не сказав ни слова. Мими посмотрела на них с умиротворенным лицом.

– Могу ли я верить вам? – наконец спросил Кайцзун обреченно. Положил руку на плечо Ло, прекрасно понимая, насколько груб такой жест, но не смог сдержаться. – Вы можете пообещать, что не причините ей вреда?

Ло аккуратно убрал руку Кайцзуна со своего плеча, взялся за нее и крепко пожал, дважды.

– Есть поговорка среди жителей Кремниевого Острова. Лодайтао кугкуй, даньжегбуно[18]. «Когда Большой Ло сказал «раз», это никогда не превратится в «два».

На его лице была смесь гордости и смущения.

– Большой Ло – это я.

На экране перед Скоттом снова появилась Сэйсен Судзуки. Кадры были сняты десятилетия спустя, но, хотя ее волосы стали седыми, а лицо перестало быть гладким, от нее все так же исходило ощущение особого изящества и милосердного характера. Она появлялась на самых разных форумах: в компаниях, на собраниях организаций, занимающихся правами человека, международных НКО, правительственных органов. Она размахивала руками и кричала, будто что-то защищая, но ее слушали немногие. Она выглядела старой и одинокой, будто ива, засыхающая и умирающая после многих лет жизни.

В результате непрекращающихся усилий профессора Судзуки в 1997 году КНБ был официально внесен в список Конвенции по Химическому Оружию. Последние годы своей жизни она посвятила разработке методов лечения договременных последствий поражения КНБ и разработала экспериментальную методику, включающую применение генномодифицированных вирусов для лечения мускариновых рецепторов в головном мозге жертв. Однако в силу недостаточного финансирования и технологических ресурсов методика так и не дошла до стадии клинических испытаний.

Профессор Судзуки так и не вышла замуж. В силу ограничений секретности военных проектов она так и не назвала общее число людей, страдающих от заболеваний, вызванных воздействием КНБ.

Изображение на экране стало бледно-желтым и расплывчатым. Затем объектив камеры сфокусировался так, что стал различим даже рисунок на обоях. Перед камерой сидела старая женщина, одетая во все белое, с легкостью и изяществом, которые дополняли идеально подчеркнутые черты ее красивого лица. К ее правому предплечью был приклеен пластырем автоматический инжектор, на котором мигал зеленый светодиод. Цифры в нижней части экрана показывали дату, 3 марта 2003 года.

Женщина кивнула и улыбнулась в камеру, и на ее лице мелкой сеточкой прорисовались морщины.

Она заговорила по-английски.

– Я Сэйсен Судзуки, грешница, изобретшая КНБ.

В этот день шестьдесят лет назад мой жених Хидео Кубоку погиб в морской битве. Его трагическая гибель побудила меня сделать неправильный выбор: я сочла, что смогу сама прекратить ужасы войн. Как всем вам известно, я приехала в Соединенные Штаты, училась, получила ученую степень, начала сотрудничать с военными и изобрела КНБ. Они говорили мне, что благодаря моему изобретению остались в живых тысячи и тысячи солдат, что они получили шанс вернуться с поля боя домой, к своим любимым.

Они говорили правду, и они лгали одновременно.

КНБ вызывал необратимые изменения в психике, воздействуя на рецепторы нервных окончаний мозга. Выжившие весь остаток жизни провели в прочных тенетах безумия, ужаса и галлюцинаций. Я пыталась исправить свою ошибку, но уже слишком поздно. Я раскаиваюсь в своих грехах и прошу прощения у всех жертв.