Мусорный прибой - [2]

Рулевой махнул рукой Суг-Йи, и она кивнула в ответ. От сильного ветра ее лицо стало совсем бледным. По внутренней стороне защитных очков бежали цифры. Цель снизила скорость до десяти узлов в соответствии с портовыми правилами, дабы снизить загрязнение воды и воздействие кильватерной струи на небольшие суда.

И дать нам хорошую возможность. Суг-Йи помахала руками членам команды, давая знак, чтобы все сохраняли готовность.

«Цветок мать-и‐мачехи» набирал скорость, сближаясь с «Долгим Процветанием», и наконец оказался борт к борту с большим судном. Сбросил скорость, выравнивая ее со скоростью цели. На фоне огромного контейнеровоза длиной 334,8 и шириной 45,8 метра, построенного «Самсунг Хэви Индастриз», скоростной катер выглядел как прилипала у тела китовой акулы.

– Быстрее!

Голос Суг-Йи практически потонул в реве мотора.

Вверх взлетела, будто паутина по ветру, магнитная веревочная лестница. И тут же крепко прилипла к правому борту «Долгого Процветания», не долетев два метра до рейлинга. Низ лестницы был закреплен на скоростном катере, для устойчивости. Член штурмовой команды в полном снаряжении ловко полез вверх по лестнице. Лез лицом к борту, чтобы лучше цепляться за ступени лестницы закрепленными на ботинках крючьями и чтобы голова не кружилась от взгляда на волны, бьющие в борт судна.

Несмотря на его отличную подготовку, его швыряло туда-сюда, как насекомое, попавшее в паутину, от напора ветра и бьющих по катеру волн. Двадцать пять метров, совсем немного, казалось бы, но и очень много в таких условиях.

Быстрее, быстрее! С каждой секундой дурное предчувствие внутри Суг-Йи становилось все сильнее. «Цветок мать-и‐мачехи» перехватил «Долгое Процветание» быстро и изящно, и экипаж грузового судна еще не пришел в себя, чтобы начать что-то делать. Но время уходило. Как только они выйдут на мелководье, окажутся в бухте, волны станут еще выше, и маневрировать станет еще опаснее.

– Ты все снимаешь? – спросила она молодую женщину, стоящую рядом с ней. Та нерешительно кивнула. Миниатюрная камера, закрепленная у ее уха, качнулась вместе с ее головой. Это ее первая операция. Суг-Йи знаком показала, что нужно стабилизировать камеру.

Шоу должно продолжаться.

Она усмехнулась. И когда только все переменилось? Когда она перестала презирать эту философию и стала ее верным приверженцем? Все это похоже на «ненасильственные прямые действия», которые делают в «Гринпис» – ложатся на рельсы, чтобы остановить поезда, забираются на заметные места, нападают на китобойные суда, перехватывают составы с ядерными отходами… раз за разом, каждый раз все более дерзко, неустанно испытывая терпение правительств и мегакорпораций. Подобные действия уже принесли ее организации дурную славу, но они же и привлекли внимание общества к проблемам защиты окружающей среды и, возможно, поспособствовали принятию новых законов в этой области.

Достаточное оправдание, не правда ли?

Она вспомнила речь своего наставника, основателя Движения «Цветок мать-и‐мачехи», профессора Го Цидэ, во время последней церемонии принятия в организацию новых членов.

Приглушили свет, и на огромном экране появилось изображение картины: трехмачтовый парусный корабль среди огромных волн, готовый перевернуться. Некоторые члены экипажа уже прыгают в шлюпки, оставляя других бороться за выживание на корабле. Контраст черной воды и белой пены на гребнях волн, броский.

– Эта картина называется «Крушение у Кента», ее написал в 1827 году Жан Антуан Теодор Гюден.

Голос профессора Го гипнотизировал и завораживал слушателей.

– Мир, в котором мы живем, – суть этот корабль. Он вот-вот погибнет. Некоторые уже спрыгнули в шлюпки, некоторые еще не осознали происходящего.

– Наше дело, здесь, в «Цветке мать-и‐мачехи» – бить в барабаны и гонги, устраивать клоунады, глотать огонь, использовать любые уловки, чтобы привлечь всеобщее внимание. Мы должны сделать так, чтобы люди знали, что корабль вот-вот утонет, а те, кто ответственен за это, думают, что им это сойдет с рук. Если мы не привяжем их судьбы к нашим, именно нам придется расплачиваться за их ошибки.

Мысли Суг-Йи прервал резкий крик. Она глянула вверх и увидела, что у фальшборта «Долгого Процветания» стоят несколько членов экипажа. Они пытались отцепить веревочную лестницу там, где она примагнитилась к борту, но, поскольку корабль строили из расчета максимальной площади палубы, для размещения контейнеров, борт уходил вниз под острым углом. Чтобы достать до лестницы, им пришлось бы перегнуться через фальшборт, болтая ногами в воздухе и рискуя свалиться. А еще им мешал сильный ветер, поэтому после пары безуспешных попыток они бросили это занятие.

Человек, висящий на лестнице, подымался все быстрее. Ему осталось меньше десяти метров.

С палубы «Долгого Процветания» ударила белая струя воды, прямо в него. Веревочная лестница болталась, как маятник. Руки лезущего соскользнули со ступенек лестницы, и он начал падать спиной вперед, к бушующим внизу волнам.

Суг-Йи прикрыла рот рукой, но не могла отвести взгляд. Девушка с камерой завопила.

Но парень не упал. Он повис в воздухе вниз головой: крюки на его ботинках спасли его в последний момент. Согнувшись в пояснице, он снова ухватился за ступеньки лестницы и продолжил подъем.