Мусоргский - [63]
Казалось, ничего неожиданного тут не было: уж слишком бегали глаза у семинариста. Но, услышав эту абракадабру, все начали хохотать. Выдумка, наблюдательность, острота рисунка – все поразило в музыкальной сатире.
Сестер Пургольд Мусоргский победил: после «Семинариста» они признали его. В первую минуту от него отвернулись, а теперь, под напором таланта, сдались.
Только способностями своими он и сумеет привлекать к себе, подумал Мусоргский печально. Ему захотелось другого: умилить чье-либо женское сердце, заставить полюбить себя и разделить с ним его жизнь. Мучительно захотелось, чтоб нашлась такая добрая, ласковая душа, которая приняла бы его таким, какой он есть. Грустная история юродивого в «Савишне» встала перед Мусоргским. Он подумал, что и сам он такой же, и с горечью окрестил себя Савишной. Имя это подошло ему, и потом он не раз подписывал им свои письма.
А пока, стараясь скрыть внезапно нахлынувшую грусть, Модест выслушивал похвалы друзей, признавших «Семинариста».
Молодое общество стало расходиться. Возле ворот постояли еще, толкуя о том, что вечер удался.
На Моховой было тихо. Дворник, не запирая ворота на цепочку, с каменным выражением лица прислушивался к тому, о чем говорят господа. Кюи, заправляя дужки очков и протирая стекла, снисходительно улыбался, глядя на молодежь. В своем звании профессора он чувствовал себя старше всех. Мусоргский, Римский-Корсаков и эти две милые девушки составляли компанию примерно одного возраста. Приятны были их молодая бесформенность, смех без причины, неловкая растерянность Корсакова.
– До встречи, друзья мои! – сказал Кюи и, ласково кивнув, пошел.
Корсаков все тянул: не хотелось уходить от девушек, но предложить им прогулку в такой поздний час он не решался. Один извозчик, проезжая мимо, задержался вблизи ворот, надеясь, что господа окликнут его. Так и не дождавшись, он цокнул на лошадь, и та поплелась дальше. То же постигло и другого извозчика.
– Пора, господа, прощаться, – заметила Саша, – а то вот Тихон наш сердится.
– Помилуйте, барышня! – отозвался дворник. – Беседуйте в полное свое удовольствие, а нам все одно. Мы вам не препятствуем. – И он деликатно отошел в угол.
Однако же девушки поняли, что в самом деле надо возвращаться. Они жили тут же, в одном доме с Александром Сергеевичем.
Они помахали молодым людям муфтами, пообещав в скорости опять появиться у Даргомыжского, и направились в глубину двора.
Корсаков и Мусоргский остались одни. Решили побродить по городу, прежде чем расстаться.
Вышли на Литейный, потом повернули назад и пошли к Инженерному замку. Римский-Корсаков чувствовал себя взволнованным; он думал о Наденьке Пургольд. Чувство, овладевшее им, делало его особенно добрым; хотелось сказать Мусоргскому что-то очень хорошее. Поборов смущение, Корсаков произнес:
– Знаете, Моденька, мне показалось сегодня после «Семинариста», что у вас новый период в творчестве наступил: от вас так и пышет замыслами.
Мусоргский отозвался:
– Да, и мне так сдается. – Он был рад признанию, пускай оно исходило от младшего. – Планов в голове столько, что даже тесно от них.
Они уже подходили к Инженерному, где жили Опочинины и где поселился теперь Модест. Дойдя, повернули назад. Мусоргскому хотелось поговорить; давно он никому о себе не рассказывал.
– Меня эта «Саламбо» распроклятая держала в узде. Даже не узда, а клетка. И только недавно я понял, что лучше отказаться, чем продолжать. И «Женитьбу» гоголевскую оставил. Все эта клетка: привык, обжился в ней и не чувствовал, как мне тесно. А теперь взял да и сломал прутья, и сразу стало свободнее. Ну какой Карфаген у меня получился бы, сами судите!
Римский-Корсаков был благодарен ему за доверие, но сам не решился расспрашивать.
– Модя, а у Опочининых вам хорошо? – спросил он неожиданно.
– Чудесные люди. – За этими словами, как обычно У Мусоргского, было скрыто нечто большее, сложное, что определить было трудно. Подумав, он добавил: – Хорошо бы нам с вами объединиться. Как думаете, адмирал?
– Я бы с радостью, – отозвался Корсаков тут же. – Как бы славно у нас получилось!
– Правда, знатно мы бы устроились: самовар, чаевничанье, разговоры, музыка… Ведь хорошо, а?
– Очень!
И, точно свет блеснул вдали, оба ощутили тепло дружбы.
Был поздний час. Многие фонари были погашены, и улицы освещались плохо – с пробелами, с темными пустотами в длинном ряду фонарей. Город затих. То процокает извозчик, то шаги пешехода гулко отдадутся в тишине.
Подошли к Неве. Мосты еще не были разведены.
Величественный город замер над широким течением. Блеск отражавшихся в темной воде зданий наполнил Мусоргского ощущением величия – то ли самой жизни, то ли замыслов, наполнявших его.
Друзья молча рассматривали огромный, терявшийся в туманной дали город.
– Люблю я Петербург! – заметил Мусоргский после долгого молчания. – Особенно об эту пору, ночью.
Римский-Корсаков кивнул, ничего не ответив.
– Я однажды в Москве, когда в Кремль вошел, ощутил всю историю нашу. Места не хватило – так много в меня вдруг вошло. И тут тоже: иногда ночью идешь по городу и чувствуешь, как он много в себя вобрал. Так сильно чувствуешь, что хочется что-то создать без промедления, тут же.
Герой повести «Немецкая трагедия» Карл Либкнехт — выдающийся деятель немецкого и международного коммунистического движения — дан на фоне острых политических событий. Книга рассказывает о юности Либкнехта, о его подпольной работе, о деятельности по формированию групп спартаковцев. Она — и о том, как в ходе исторических событий меняются роли политических деятелей.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Джон Нейхардт (1881–1973) — американский поэт и писатель, автор множества книг о коренных жителях Америки — индейцах.В 1930 году Нейхардт встретился с шаманом по имени Черный Лось. Черный Лось, будучи уже почти слепым, все же согласился подробно рассказать об удивительных визионерских эпизодах, которые преобразили его жизнь.Нейхардт был белым человеком, но ему повезло: индейцы сиу-оглала приняли его в свое племя и согласились, чтобы он стал своего рода посредником, передающим видения Черного Лося другим народам.
Аннотация от автораЭто только кажется, что на работе мы одни, а дома совершенно другие. То, чем мы занимаемся целыми днями — меняет нас кардинально, и самое страшное — незаметно.Работа в «желтой» прессе — не исключение. Сначала ты привыкаешь к цинизму и пошлости, потом они начинают выгрызать душу и мозг. И сколько бы ты не оправдывал себя тем что это бизнес, и ты просто зарабатываешь деньги, — все вранье и обман. Только чтобы понять это — тоже нужны и время, и мужество.Моя книжка — об этом. Пять лет руководить самой скандальной в стране газетой было интересно, но и страшно: на моих глазах некоторые коллеги превращались в неопознанных зверушек, и даже монстров, но большинство не выдерживали — уходили.
Эта книга воссоздает образ великого патриота России, выдающегося полководца, политика и общественного деятеля Михаила Дмитриевича Скобелева. На основе многолетнего изучения документов, исторической литературы автор выстраивает свою оригинальную концепцию личности легендарного «белого генерала».Научно достоверная по информации и в то же время лишенная «ученой» сухости изложения, книга В.Масальского станет прекрасным подарком всем, кто хочет знать историю своего Отечества.
В книге рассказывается о героических боевых делах матросов, старшин и офицеров экипажей советских подводных лодок, их дерзком, решительном и искусном использовании торпедного и минного оружия против немецко-фашистских кораблей и судов на Севере, Балтийском и Черном морях в годы Великой Отечественной войны. Сборник составляют фрагменты из книг выдающихся советских подводников — командиров подводных лодок Героев Советского Союза Грешилова М. В., Иосселиани Я. К., Старикова В. Г., Травкина И. В., Фисановича И.
Встретив незнакомый термин или желая детально разобраться в сути дела, обращайтесь за разъяснениями в сетевую энциклопедию токарного дела.Б.Ф. Данилов, «Рабочие умельцы»Б.Ф. Данилов, «Алмазы и люди».