Муслин с веточками - [30]

– Сделаю все, что смогу, чтобы убедить ее в этом, – мрачно ответила леди Видмор, – хотя простофиля-то она простофиля, но уж вас, Фабиан, она отлично знает! Он нисколько не обиделся на это оскорбление, а посмеиваясь, отправился в постель, где, как и Аманда, насладился великолепным сном.

Они были практически единственными членами компании, которым это удалось. Сон прервал горестные размышления леди Эстер только на рассвете; ее отец лежал без сна, сначала припоминая все ее недостатки, потом обвиняя сэра Гарета за ее непокорное поведение и, наконец, убеждая себя в том, что какие !k планы ни затеял Фабиан, в его обязанности не входит вмешиваться; леди Видмор мучили плохие сны; а у ее мужа, как она и напророчила, случился приступ острой диспепсии, что вынудило его на следующее утро оставаться в постели, подкрепляя организм тостом и жидкой кашей. Он потребовал, чтобы жена, если она не хочет снова вызвать у него боли, не упоминала при нем имя сестры. Леди Видмор была первой, кто появился к завтраку. Она единственная из всей семьи присутствовала на богослужении, которое ежедневно совершал мистер Уайтлиф в маленькой частной часовне. Герцог и всегда-то не часто посещал службы, но было большой редкостью, чтобы леди Эстер проспала и не принимала участие в утренней службе. Однако в это утро она отсутствовала. Сэр Гарет, еще вечером тайно информированный своим хозяином, что священника наняли для наставления слуг и женской половины семейства, также не счел обязательным свое присутствие; но в столовую он вошел вторым. Леди Видмор, отрывисто пожелав ему доброго утра, откровенно выразила ему свое сожаление по поводу неуспеха его предложения.

– Спасибо, мне тоже очень жаль, – спокойно ответил сэр Гарет.

– Ну, на вашем месте я бы не теряла надежду, – сказала ее светлость. – Беда в том, что Эстер – самое застенчивое существо на свете, знаете ли.

– Знаю, – ответил сэр Гарет, не поощряя разговора.

– Дайте ей время, и, готова поклясться, она согласится! – настаивала она.

– Вы имеете в виду, мадам, что ее будут бранить до тех пор, пока он не согласится? – спросил он. – Надеюсь, никто не станет делать таких попыток, ведь как бы сильно я ни желал, чтобы ее ответ вчера вечером не был окончательным, я совершенно определенно не хочу иметь жену, которая согласилась бы выйти за меня, только чтобы избежать попреков своей семьи.

– Ну, знаете! – воскликнула леди Видмор, покраснев.

– Я знаю, что ваша светлость предпочитает откровенность, – приятно сказал сэр Гарет.

– О, совершенная правда, – ответствовала она. – Поэтому осмелюсь сказать вам – это вы виноваты в том, что из этого ничего не вышло! Он холодно посмотрел на нее со стальным блеском в глазах.

– Поверьте, мадам, хотя вы, может быть, действуете исходя из ложной предпосылки, так же мало льстящей вам, как и мне, но леди Эстер этого не делает! К счастью, поскольку ее нрав был вспыльчив, именно в этот момент вошел герцог, сопровождаемый священником; и к тому времени как хозяин дома поздоровался с гостем с максимальной жизнерадостностью, какую только сумел изобразить, и выразил, как принято, надежду, что тот хорошо спал, она вспомнила, что неразумно ссориться с сэром Гаретом, сумела, хотя и не без суровой борьбы с собой, проглотить свое раздражение и попросила свекра убедить сэра Гарета не сокращать свой визит в Бранкастер. Герцог, хотя отозвался на это с неплохо изображенным энтузиазмом, в глубине души считал, что задержка сэра Гарета под его крышей бесполезна. Его дочери, решил он, предназначено оставаться одинокой до конца своих дней; и он решил, пока брился, выбросить все это дело из головы и, не теряя времени, отправиться в куда более подходящий для него Брайтон. Он был готов к выполнению своих обязанностей в качестве хозяина и отца, пока Эстер будет бродить по парку с будущим мужем, но раз этот очень простой способ развлекать сэра Гарета не удался, как это определенно произошло, он не представлял себе, что, черт возьми, он должен делать с этим парнем целую неделю в середине июля.

– Спасибо, сэр, вы очень добры, но боюсь, что остаться не в моей власти, – ответил сэр Гарет. – Я должен сопроводить моею подопечную в Ондль или, возможно, обратно к ее родителям.

– О, вам нет ни малейшей нужды утруждать себя, – вмешалась леди Видмор. – Фабиан говорил мне вчера вечером, что будет рад довезти ее до самого Ондля, поскольку он сегодня, знаете, отправляется в Мелтон и ему это будет почти по дороге!

– Я ему очень признателен, но не должен злоупотреблять его добротой, – ответил сэр Гарет с ноткой определенности в голосе.

– Ничего подобного! – пылко заявила леди Видмор. – Для Фабиана это не составит труда, и я совершенно не понимаю, почему вы должны быть слугой для этой школьницы, сэр Гарет! В глазах ее был вызов, но прежде чем сэр Гарет успел принять его, мистер Уайтлиф изысканно произнес:

– Я вынужден известить вашу светлость об обстоятельстве, которое не может не воспрепятствовать мистеру Тилю предложить свои услуги мисс Смит. Дорожный экипаж мистера Тиля, сопровождаемый наемной каретой с его багажом, проехал под моим окном ровно в семь часов четырнадцать минут. Мне следует объяснить, что я могу говорить об этом с точностью, поскольку случилось так, что желая узнать время, именно в этот момент я смотрел на часы. Герцог всегда недолюбливал своего священника, но до сих пор не считал его активно злорадным. Теперь он осознал, что пригрел на груди змею. Сэру Гарету, конечно, суждено было узнать правду, но его светлость намеревался позаботиться о том, чтобы это не случилось в его присутствии. Чем больше он обдумывал этот вопрос, тем сильнее становилось его убеждение, что открытие приведет к неприятной сцене, а избежание неприятных сцен было одним из главных принципов в его жизни. В попытке сгладить неприятный момент он произнес: