Мушкетер - [12]

Так оно и оказалось. Отец вновь вернулся к своему противнику.

– Этот человек – настоящий дьявол, – чуть слышно сказал он. – Однажды я уже убил его. Как видите, он вернулся. Будем надеяться, что вам не придется с ним встретиться. Он очень опасен. А те, кто стоят за ним, опаснее во сто крат. Будьте осторожны, если ваши дороги когда-нибудь пересекутся… – С этими словами отец, обессиленный долгим разговором, откинулся на подушку. Спрятав во внутренний карман оба письма, я направился к выходу. Он более не останавливал меня.

Выйдя от отца, я позвал к нему священника и отправил Жака в По; сам же я оседлал Вулкана и наведался на место давешнего поединка. Я хотел еще раз осмотреть лужайку. Не знаю, что именно я надеялся найти среди примятой травы.

Несколько пятен крови в стороне от того места, где упал мой отец, навели меня на мысль, что шпага отца все-таки проникла сквозь стальные кольца и, значит, таинственный Жаиме не остался невредимым. Возможно, отец легко ранил его, и, скорее всего, этим объяснялось то, что противник не нанес последнего удара уже упавшему отцу и не попытался увести Вулкана.

Мне пришло в голову, что этот Жаиме мог обратиться за помощью где-нибудь поблизости. То, что крови было немного, никак не означало легкого ранения – в некоторых случаях, как я уже знал, даже при тяжелом ранении кровь могла почти не проливаться. Я решил порасспросить наших соседей, в первую очередь – Андижоса, всегда обращавшего внимание на появление в Ланне незнакомых людей.

К сожалению, расспросы, на которые я потратил не менее двух часов, ничего не дали. Незнакомец появился невесть откуда и исчез бесследно, неизвестно куда, никто его не видел. С этим я и воротился домой.

За короткое время моего отсутствия отец резко осунулся. Черты лица заострились, глаза ввалились. Дыхание стало еще тяжелее, а лоб был покрыт испариной. Я понял, что он умирает. Мне стало страшно, но я чувствовал, что обязан быть с ним до конца. Священник поначалу хотел отослать меня, но в конце концов согласился с моим присутствием. На вопрос – не собирается ли он на всякий случай причастить Авраама де Порту Святых Даров, отец Амвросий с непонятным смущением пробормотал, что уже сделал это, после чего поспешно удалился, велев смачивать губы умирающему. Отец то и дело впадал в забытье. К вечеру у него начался сильный жар, он метался по постели в бреду. Временами он что-то выкрикивал на том самом «ладино», о природе которого я узнал лишь вчера.

Так прошли остаток дня и часть ночи. В полночь он вдруг затих и открыл глаза. Узнав меня, отец попытался улыбнуться и что-то невнятно прошептал. Я наклонился к нему.

– Поверните меня лицом к стене… – с неожиданной силой произнес он.

– Что?..

– Так надо. Прошу вас, Исаак… поверните меня к стене…

Я не знал, зачем это нужно, но подчинился. Приподнявшись на локте, он прошептал что-то еще и вдруг захрипел. Я в ужасе отшатнулся, но отец больше не издал ни звука.

В то же мгновение из глаз моих брызнули слезы. Странно, но в тот момент разумом я еще не успел осознать произошедшее. Я просто почувствовал, что случилось непоправимое: Авраам де Порту, мой отец, покинул этот мир, не успев раскрыть мне тайну личности своего убийцы.

Последующие два дня я помню смутно: давало себя знать испытанное потрясение. Помню приезд Гедеона, взявшего на себя распоряжение похоронами. Помню сами похороны. Больше всего меня поразило, что отца хоронили не в гробе. По распоряжению отца Амвросия тело завернули с головой в саван, на мой взгляд, необычный – белый, с черными полосами по краю и кистями, пришитыми к каждому из четырех концов ткани.

Но эти детали я помню весьма смутно, как будто все случилось много лет назад. После похорон, вступив, в присутствии нотариуса, во владение имуществом, Гедеон назначил управляющим Селестена, а его помощником – Жака. Более его здесь ничто не задерживало, и он вернулся в По, где его ждали неотложные дела губернского управления боеприпасов. Он лишь сообщил, что собирается выйти в отставку и вслед за нашим братом Жозефом попытать счастья по другую сторону Атлантики. «В этом случае, – сказал он, – ты станешь полновластным и единственным хозяином поместья де Порту». Но меня совсем не привлекала такая перспектива.

Отец Амвросий, назначенный душеприказчиком в той части отцовского наследства, которое касалось меня, вручил мне двести ливров.

– Господин де Порту распорядился, чтобы вы выбрали оружие и снаряжение из числа того, что хранится в башне, – сказал он. – Из огнестрельного оружия он посоветовал вам ограничиться двумя пистолетами и не отягощать коня мушкетом или аркебузой. Кроме того, он просил воспользоваться его шпагой – но по приезде в Париж поменять ее клинок. Что же до пороха и пуль, их запасы находятся там же. Господин де Порту распорядился, чтобы вы, Исаак, ни в коем случае не ошиблись: сухой турецкий порох и запасные кремни для пистолетов следует взять из ящика, стоящего в правом дальнем углу башни… – Последнее отец Амвросий произнес с печальной улыбкой, сопроводив ее замечанием насчет того, что все эти подробности так соответствуют характеру покойного г-на де Порту: – Ваш отец всегда обращал внимание на мелочи, Исаак.