Муравечество - [126]

— Понимаю.

— А теперь, без дальнейших проволочек, представляю тебе «Авеню Бесконечного Регресса» от Аббиты С. X. Четырнадцать Тысяч Пять.

Она тянется к моей шее и щелкает выключателем.

Я на заднем сиденье лимузина, еду по улицам «Диснейуорлда». Машина — одна из процессии черных лимузинов — несется по улицам какого-то фальшивого швейцарского городка. Из-под колес на тротуары разбегаются жирные толпы, хватают своих жирных ребятишек, вывихивают их жирные плечи, отчего те кричат в жирной боли. Я президент, так что они обязаны убраться у меня с дороги. Приятно. Я президент Дональд Дж. Транк. Можете себе представить, я — президент? Никто не верил, что это возможно.

Я пытаюсь думать о том, о чем хочу думать в качестве Б., которым был раньше, но кажется, будто я на каких-то рельсах, как на аттракционе, — на рельсах постоянного стремления и нужды, пустого бездонного одиночества. Сказать по правде, очень похоже на Б., только словарный запас пожиже.

Во мне, Транке, ошибаются. Ошибаются. Меня неправильно поняли. Я хороший. Я самый умный. Я богатый. Я докажу, что все ошибаются. Меня полюбят. У меня есть враги. Врагов надо уничтожить, если только они не поймут, что ошибались, и не полюбят меня, и тогда я приму их с раскрытыми объятьями. Мир плохой, очень-очень плохой. Люди плохие. Я делаю, что должен. Где мои толпы фанатов? Если прикажу парню за рулем остановиться и выйду к жирному народу на улице, будут ли мне радоваться? Будут. Это мой народ. Эти бедные, несчастные жирные белые лузеры — мой народ. Но я хочу, чтобы меня любили и другие. Почему меня не любит кто-нибудь получше? Я богатый. Я такой умный. Гляньте, кто я. Я президент Соединенных Штатов, а никто не верил, что у меня получится. Я победил. Я свалился как снег на голову! Я сказал все, что хотел, и победил. Никто не думал, что получится. А получилось. Еще ни у кого не получалось. Еще никого без политического опыта не избирали президентом. Америка поняла, какой из меня будет великий президент. Прикиньте, как это круто. Вот вы президент Соединенных Штатов? Так я спрашиваю всех, кто со мной спорит. Им приходится говорить «нет». Я и так знаю ответ, когда спрашиваю. Думаете, смогли бы стать президентом Соединенных Штатов? Не смогли бы. А я смог и стал. Вот признак великого ума. Если подумать, я самый умный в мире, потому что догадался, как это сделать. Не унаследовал от отца. Это только мое. Сколько там было, еще сорок четыре за всю человеческую историю? И я единственный, кто обошелся без поддержки партии. А Джордж Вашингтон даже не считается, потому что мне говорили, что ему даже не пришлось вести кампанию. Его назначили! Никто этого не знает. Так что еще сорок три, за вычетом Вашингтона. Я Дональд Дж. Транк, и за это меня запомнят навсегда. Надо сказать водителю остановиться, чтобы выйти из машины и поздороваться, удивить толстячков. А они мне порадуются. Это «Диснейуорлд». Здесь-то мне будут радоваться. Это мой народ, хоть я их и ненавижу. Я нажимаю на кнопку интеркома. Знаете, у меня в машине интерком высшего класса, самый лучший интерком, вы просто не представляете, я вас уверяю. Совершенно особая технология.

— Слушайте, — говорю я. — Я хочу…

— Прибыли, господин президент, сэр, — раздается голос спереди.

— О’кей.

Я выглядываю в окно. Мы встали на какой-то закрытой парковке подальше от толпы. Видать, слишком долго думал, поприветствовать их или нет. Тогда, может, потом, если не устану после записи, пожму пару рук, как говорится. Люблю человеческий контакт с теми, кто мне радуется. Быть президентом — одиноко. Я заглядываю внутрь себя и ничего не вижу. Черным-черно. Кричу «эй», и эхо звенит вечно, будто я один в пещере.

— А еще, сэр, — говорит водитель из интеркома, — были и другие президенты, которых не избирали. Так что вы среди еще меньшего числа.

— Серьезно? — говорю я. — Так даже лучше. Знаешь, как их зовут?

— Например, Джеральд Форд.

— О, этого помню! Споткнувшийся Джеральд Форд[116].

— Миллард Филлмор.

— Какое-то гейское имя. Миллард? Что за дебильное имя Миллард?

Мне открывает дверь один из тех, кто за мной присматривает, — не помню имя, Джимми или Джоуи, но из таких имен, хороших, гетеросексуальных имен. В моем персонале Миллардов нет.

— Потом дорасскажешь, водитель из интеркома, — говорю я.

— Да, господин президент.

Я выхожу. Когда ты знаменитость, перед тобой открывают все двери. Приятно. Не так уж важно, мелочь, но приятно. Всегда стараюсь им по-мужски кивнуть, как бы говоря «привет» или «спасибо». Так делают мужики, и я в этом хорош, когда не забываю. Иногда слишком тороплюсь на что-нибудь важное или даже в туалет и тогда просто прохожу мимо. Но раз я такой важный и к тому же президент, то когда киваешь даже иногда, два-три раза из десяти, — это все равно означает, что я очень хороший человек. Люблю свой персонал. Миллард! Педик Миллард Филмор. Я гуглю на телефоне. ХА! Вылитый Бездарный Алек Болдуин[117]! Идеально. Мои негейские работники очень преданные, а преданность важнее всего. Я ее требую, и я за нее вознаграждаю. Теперь в мыслях, как призрачный ангел, пролетает Рой Кон