Муравечество - [109]
Я набираюсь смелости и заговариваю с клоунессой. Оказывается, ее зовут Лори, и когда-то она работала в бродячем цирке с каким-то там названием (я не особо слушал), а потом стала слишком стара для профессиональной клоунады. Карьеры клоунесс — как и гимнасток, и балерин — недолговечны и завершаются, когда им становится чуть за двадцать. Это невероятно несправедливые, двойные сексистские стандарты, что мужчина может выступать чуть ли не до восьмидесяти и часто — в паре с неуместно молодыми клоунессами в роли жен. Я соболезную Лори, которая в свои тридцать все еще достаточно привлекательная клоунесса. Кажется, этим я зарабатываю пару очков и приглашаю ее выпить после работы. Прямо после работы. Она соглашается.
— Меня немного смущает, что я сижу в баре в полном гриме, — говорит Лори.
— Ну что ты. Ты самая обаятельная женщина в заведении. Как среди клоунесс, так и нет.
— Хорошо, — говорит она. — Спасибо.
— Скажи, что ты конкретно за клоунесса?
— Ты хотел сказать, что я была за клоунесса.
— Нет. Я настаиваю на том, что ты все еще клоунесса в самом расцвете сил. Я считаю, что принудительный выход на пенсию для клоунесс — это национальный позор.
Она улыбается.
— Ну, таких, как я, называют «жонглирующие инженю».
— Ты жонглируешь?
— Да. Я — мастер падать на задницу и делать трюки с ведром конфетти.
Я осторожно поправляю член.
— Я люблю клоунов, — говорю я. Чтобы прощупать почву. Если она поймет меня неправильно (то есть правильно), смогу правдоподобно выкрутиться.
— Правда? — говорит она.
Понятия не имею, как именно она меня поняла. Из-за клоунского грима сложно разглядеть нюансы мимики. Она вечно улыбается, как чудовище из ада.
— Правда, — говорю я.
— Ох, — говорит она. — Я слишком старая для этого грима! Я убого выгляжу.
— Нет, — говорю я, вскользь, быстро касаясь ее руки.
Пауза.
— Ты где-то здесь недалеко живешь? — спрашивает она.
— У меня довольно маленькая квартира.
Не хочется ей говорить, что у меня нет кровати, на случай если я неправильно ее понял, но я пытаюсь намекнуть. Полагаю, заниматься сексом в моем спальном кресле будет неприятно.
— Студия?
— Очень маленькая студия. У меня даже места для кровати нет! Представляешь? Вот настолько маленькая!
— Ox, — говорит она. Она разочарована? Моя бедность вызывает у нее отвращение? Будь проклят чудовищный грим. Совершенно не дает прочесть ее эмоции.
— А ты как? — спрашиваю я. — Далеко живешь?
— Западная 50-я, квартира на весь этаж. Неловко признаваться, но с квартирой мне помогают родители.
Она говорит, что мне вовсе не стоит стыдиться бедности.
— Мило, — отвечаю я. — Прекрасно, когда есть родители.
— Скажи, а? — говорит она и смеется.
Я смеюсь. Несколько минут мы в неловкой тишине потягиваем наши напитки. Затем снова смеемся. Затем снова замолкаем. Все это очень странно.
— Хочешь посмотреть? — наконец спрашивает она.
— Посмотреть на что? — говорю я, все еще стараясь избежать оплошностей.
— Ох, — говорит она.
Кажется, я ее обидел, хотя на лице у нее все еще красуется огромная, красная, нарисованная улыбка. Я что, все испортил, пытаясь притвориться, что не понял ее приглашения? Я иду в наступление.
— А, так ты про квартиру? — говорю я.
— Эм-м, — говорит она. — Знаешь, я даже не знаю. Просто подумала, тебе будет интересно увидеть квартиру на весь этаж в здании с довоенной проектировкой. Если, конечно, любишь архитектуру.
— Я не большой фанат архитектуры…
Зачем я это сказал? Просто вырвалось. Просто не хотелось, чтобы она подумала, будто я фанатею от архитектуры. Не знаю, почему мне было так важно прояснить этот момент. Просто хотелось выглядеть нормальным. Зря.
— А, ну ладно, — говорит она.
— Но знаешь что? — продолжаю я. — Мне нравится Западная 50-я.
Что это вообще значит? Что я пытаюсь сказать? Надеюсь, она не станет уточнять.
— О, правда?
Кажется, она взволнована. Это многообещающе.
— Да, Западная 50-я — это десять кварталов прекрасных зданий! — добавляет она.
— Это точно, — соглашаюсь я.
Что напишут в моем некрологе? Вот о чем я размышляю, пока мы направляемся на запад. Я часто это себе представляю. Не только некролог, но и сетевые панегирики в виде твитов от людей из кинобизнеса. Rest in power[95], глубокомысленные цитаты из моих произведений, упоминания о моей самоотверженности, моей дружбе, как я приносил суп или утешал приятеля с разбитым сердцем (надо бы не забыть хоть раз кого-нибудь утешить), зубовный скрежет о том, что я был слишком молод, то, что я был «критиком для критиков». Представляю, как оказываюсь в тренде. Лишь ненадолго. Всего на день. Я не жадный. Чтобы прийти к приемлемой строчке в рейтинге трендов, в жизни еще многое нужно успеть сделать, но открытие и толкование фильма Инго Катберта — это важный шаг к достижению поставленной цели. Это будет славный день. Они пожалеют, что я ушел, в то время как множество менее талантливых и более злобных белых мужчин в кинокритике продолжают процветать. Есть даже злые кинокритики из числа меньшинств, но об этом нельзя говорить вслух. Жду не дождусь, когда смогу лицезреть эти излияния скорби и любви. И хотя меня уже не будет и лицезреть я не смогу, я все же верю, что все еще буду и смогу.
Перед вами — книга, жанр которой поистине не поддается определению. Своеобразная «готическая стилистика» Эдгара По и Эрнста Теодора Амадея Гоффмана, положенная на сюжет, достойный, пожалуй, Стивена Кинга…Перед вами — то ли безукоризненно интеллектуальный детектив, то ли просто блестящая литературная головоломка, под интеллектуальный детектив стилизованная.Перед вами «Закрытая книга» — новый роман Гилберта Адэра…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Валерий МУХАРЬЯМОВ — родился в 1948 году в Москве. Окончил филологический факультет МОПИ. Работает вторым режиссером на киностудии. Живет в Москве. Автор пьесы “Последняя любовь”, поставленной в Монреале. Проза публикуется впервые.
ОСВАЛЬДО СОРИАНО — OSVALDO SORIANO (род. в 1943 г.)Аргентинский писатель, сценарист, журналист. Автор романов «Печальный, одинокий и конченый» («Triste, solitario у final», 1973), «На зимних квартирах» («Cuarteles de inviemo», 1982) опубликованного в «ИЛ» (1985, № 6), и других произведений Роман «Ни горя, ни забвенья…» («No habra mas penas ni olvido») печатается по изданию Editorial Bruguera Argentina SAFIC, Buenos Aires, 1983.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.