Муос: Чистилище - [4]

— Вот он! — послышалось со стороны платформы. Владимир обернулся и увидел шедшую процессию. Визгливого администратора гостиницы, уже два часа назад заявившего местной службе безопасности о неявке из увольнительной партизана. Двух мордоворотов-центровиков в военных комбинезонах. И однорукого Митяя. Собственно, последнего Владимир боялся больше всех. Он, отходя, сказал Насте:

— Мне пора. Может быть, ещё встретимся?

Девушка испуганно переспросила:

— Ты уже уходишь?

— Я тебя найду; в твой Госпиталь приду и найду.

— Извини, я забыла, как звать тебя?

— Во… Владимир. Владимир меня звать.

Для того, чтобы унизительная сцена его бичевания не происходила на глазах Насти, он сам подбежал к приближающейся процессии и, не обращая внимания на визг администратора, ловко увернувшись от хватки мордоворота и стараясь не смотреть в глаза Митяя, быстро пошёл в направлении гостиницы.

В гостинице они пробыли ещё два дня. Митяй лишил Владимира увольнительных. Ему оставалось только сидеть и восхищённо рассматривать запечатлевшийся в памяти образ необыкновенной девушки с великолепными волосами. Когда они уходили с обозом обратно в партизанские лагеря, Владимир обшаривал глазами платформу, ища Анастасию, но её нигде не было.

Через две недели с новым обозом они пришли в Центр. Митяй отпустил Владимира в увольнительную, многозначительно продемонстрировав ему сжатый кулак здоровой руки. Владимир бежал в госпиталь. Подловив какого-то чернорабочего с семеркой на куртке, он стал расспрашивать про санитарку Анастасию. Тот хотел от него убежать, а когда это не удалось, пытался увильнуть от ответа, но, видя настойчивость Владимира, злорадно заявил:

— Да наверху твоя девка. Сразу как с тобой пообщалась, ей за предательство и связь с иностранными агентами присвоили «почётный» девятый уровень и отправили картошечку полоть.

Пруднич, проклиная тот день, когда спрыгнул в этот злосчастный туннель, и не обращая внимание на оскал чернорабочего, поплёлся в гостиницу. Нет, прекращение ещё не начавшегося общения с центровичкой его бы сильно не расстроило. Но до конца жизни знать, что из-за своего сумасбродства он фактически убил мучительной смертью ни в чём не повинную девушку… С этим он просто не сможет жить. Он побежал и, ворвавшись в гостиницу, с юношеской горячностью бросился к Митяю, сумбурно рассказал ему обо всём и потребовал немедленного спасения Анастасии. Митяй хладнокровно ответил:

— Даже и не думай об этом! Всё! До ухода из Центра никаких увольнений. А вернёмся на Тракторный, подумаем, стоит ли тебе вообще ходоком быть.

В этот день у Владимира закончилась юность. Его мысли в бешеной скачке носились по кругу, раздирая душу на куски и изматывая его от осознания собственного бессилия. Он не хотел бы об этом думать, но сознание само дорисовывало ужас пребывания хрупкого прекрасного создания в логове мутантов. Он не мог этого допустить, этого просто не должно было быть!

Они снова возвращались в партизанские лагеря. Прошли Нейтральную. На выезде стояла увешанная пластами металла бронедрезина. Помогли нейтралам закатить на место металлическую крепость на колёсах. Решение родилось спонтанно. Владимир кинулся обратно, к бронедрезине, и протиснулся в узкую щель между бронёй и стеной туннеля.

Догадавшись, в чём дело, Митяй бросился за ним, пытаясь схватить за руку. Нейтрал с бронедрезины удивлённо спросил:

— Малой, ты чего?

— Я хочу стать нейтралом.

Митяй несвойственным ему, почти ласковым голосом, как будто больному, говорил:

— Владимир! Вернись. Ещё не поздно. Давай пойдём домой и всё забудем. Не горячись.

— Нет, Митяй. Я всё решил. Я остаюсь с нейтралами. Прости.

— Ты понимаешь, что это — дезертирство. Возврата обратно не будет.

Нейтрал с бронедрезины примирительно поддержал Митяя:

— Пацан, ты слушай, что командир твой говорит. У нас, знаешь ли, ничего хорошего нет. Лучше иди домой.

Владимир поднял голову. Митяй, изловчившись, схватил его за руку и сильно потянул назад. Пруднич, понимая, что с Митяем ему не тягаться, крикнул нейтралам:

— Я хочу быть нейтралом!

Сверху без воодушевления спросили:

— Ты уверен?

— Да! — ещё громче крикнул Владимир.

Нехотя, нейтрал обратился к командиру ходоков:

— Извини, Митяй. Сам Конвенцию знаешь: каждый желающий стать нейтралом имеет право им быть. Пацан сделал свой выбор, и с этим ничего не поделаешь.

Митяй отпустил хватку и, ничего больше не говоря и не оборачиваясь, пошёл к велодрезинам.

Владимир стоял в главном доте Нейтральной — апартаментах атамана Головы. Он рассказал ему историю своей встречи с Анастасией и то, как стал невольным виновником её казни. Голова не особо вслушивался в рассказ молодого партизана и совсем не проникся его идеями. Он вяло спросил:

— Ну и что ты хочешь?

— Помогите её освободить и забрать сюда!

— Ты дебил или прикидываешься? Из-за какой-то бабы, пусть молодой и смазливой, я должен нарушить Конвенцию и объявить войну Центру? У меня что, врагов не хватает? Вот только центровиков в их число приписать осталось для полного счастья! Чтобы Нейтральную раскатали, а меня, да и тебя, дурня, из-за этой целки твоей к мутантам отправили! Охеренная перспектива!