Мумия из Бютт-о-Кай - [52]

— Мумии… Вы уверены, что вас не обмануло воображение? Останки животных — вы ведь говорили об овцах? — которые вы видели в отблеске свечи, могли быть принесены с подпольной скотобойни.

— Странное место для скотобойни! Полагаю, еще одна вечерняя прогулка могла бы вас разубедить. Вам имеет смысл отправиться со мной, чтобы воочию убедиться, что это не галлюцинации.

— Хорошо. Хотя день обещает быть нелегким.

Виктор поднялся. Он чувствовал себя уставшим.

— Постойте! Я вам не показал еще вот это! Я нашел ее в том месте, которое вы называете подпольной скотобойней.

Виктор покрутил в руке пуговицу.

— «Колониальный пехотный полк», — разобрал он.

— Ну! Кого вам это напоминает?

— Альфонса Баллю? — предположил Виктор.

— Кого же еще? Он ведь пропал, да? К тому же мама рассказывала, что двое военных приходили к Мишлен Баллю, чтобы допросить ее. И вот, я сказал себе, старина Жожо, придумай план, чтобы удостовериться в этом, и я его придумал, этот план. Я возьму у мадам Баллю сменную форму ее кузена, найдя предлог. Я знаю, она у нее, мадам ведь всегда кричит, что гладит вещи своего дорогого Альфонса. Затем отнесу ее к нему домой, на улицу Виоле 376, и потребую у хозяйки поменять ее на вторую форму, а если на ней не хватает пуговицы…

— Но если она сейчас на нем?

— По крайней мере мы узнаем, правда ли, что он удрал! Мне хочется хоть какой-то ясности после всех этих туманных догадок.

Виктор вздохнул, не выдержав натиска шурина. Тот даже проводил его на улицу Фонтен, чтобы справиться о здоровье Таша. После гоголя-моголя и материнских забот Эфросиньи ей стало гораздо лучше, и она отменила вызов доктора Рейно. Когда Виктор предложил прогуляться по Жуанвилю, она с радостью согласилась. Помирившись с матерью, Жозеф ушел, бурча себе под нос, что его одного занимает это расследование.

Виктор же уединился в лаборатории. В полудреме он закрыл глаза. Перед ним мелькали карусели, речные трамвайчики, игроки в карты. Потом он увидел площадь Опера, по ней шла женщина… потом его внутреннему взору предстал берег моря… волны разбивались о скалы… Показ в театре Робер-Гуден впечатлил его больше, чем киносеанс братьев Люмьер. Одни картинки сменялись другими… Он предчувствовал, что Жорж Мельес со своими помощниками создадут фантасмагории, которые превзойдут самые смелые мечты, и больше всего на свете ему хотелось в этом поучаствовать.

Арманда Симоне рассмотрела непрошеного гостя. Белокурый и голубоглазый, он мог показаться весьма привлекательным, если бы не небольшой горб.

Когда, держа сверток в руках, он изложил ей свою просьбу, она не предложила ему сесть и отказалась выполнить его желание.

— Мне очень жаль, но я против вторжений к моим постояльцам в их отсутствие. Поскольку вы были так любезны и принесли мсье Баллю его сменную форму, я повешу ее на вешалку до его возвращения.

— Так он действительно уехал? А куда? Его кузина, да и я сам очень хотели бы переговорить с ним.

«Не вы одни», — подумала Арманда Симоне, униженная допросом, которому ее подверг накануне чиновник из военного министерства.

— Я сдаю меблированные комнаты, а не заведую общежитием. Мои постояльцы — взрослые люди, свободные в своих передвижениях, пока они вносят плату. Мсье Баллю заплатил за месяц вперед, поэтому меня мало интересуют его похождения. Возможно, ему поручили сверхсекретную миссию.

— Вряд ли! Мишлен, то есть мадам Баллю, допрашивал военный, начальник ее кузена. Он тоже ищет Альфонса. В любом случае, с ваших слов она знает, что он удалился в обществе перекупщицы в прошлую субботу. А после его следы теряются.

Она подняла бровь, шокированная фамильярностью его речи.

— Скажите мне хотя бы одно: он надел форму перед тем, как скрыться?

Собеседница не желала отвечать. А если этот горбун и есть автор письма, угрожающий раскрыть ее беспутное прошлое? Вдруг эта сцена — хитрость, предназначенная для того, чтобы испытать ее? Она покачала головой.

— Я этого не знаю.

— Ну, это легко проверить, вам следует всего лишь порыться в его шкафу!

Она отпрянула и возмущенно приказала ему убраться.

— Какое нахальство! Попросить меня, его хозяйку, порыться у него в комнате! Вы меня путаете с консьержкой?

Этот намек на мадам Баллю окончательно вывел Жозефа из себя, и он удалился, не попрощавшись.

Он столкнулся с тремя людьми, двумя мужчинами и женщиной пожилого возраста, которые, по всей видимости, подслушивали их разговор. Они тут же принялись наперебой обсуждать останки доисторических животных, обнаруженные недавно в одном из карьеров.

— Сумасшедший дом! — бросил Жозеф служанке, которая провожала его до двери.

— Тише, мсье, зайдемте-ка на минутку на кухню, у меня есть что сказать, — шепнула хорошенькая девушка, осторожно оглядев коридор. — Проходя мимо салона, я слышала, как вы расспрашивали мадам Симоне. Мсье Баллю был одет в свою форму, когда пришла та женщина. А новый полосатый костюм висит в его комнате. Он — его любимый, странно, что мсье за ним не пришел!

— Мадмуазель, вы оказали мне огромную услугу! — воскликнул Жозеф.

Она шепнула, покраснев:

— Меня зовут Катрин.

Жозеф стоял на остановке омнибусов. Жаль, что эта грациозная субретка не смогла описать ему, в каком состоянии форма, в которой ушел Альфонс. Все ли пуговицы на месте? Мундир, который он выпросил у Мишлен Баллю после долгих увещеваний, и который должен был вернуть обратно, был безупречен. И хотя Жозеф не смог все как следует разузнать, у него уже появилась уверенность: капитан Баллю действительно пропал.