Мулей - [2]
Он закончил юридический за три месяца до аварии.
Кстати, папа, я стала писать. Хотя ты и сказал, что мы не пишем. Ты ошибся. Я-то вот пишу. И это ты виноват, что я пишу. Виноват по самые гланды.
21 декабря
Констанция конечно же считала, что сегодня поворачивается солнце. Я попыталась ей объяснить, что оно не поворачивается, но в 19.35 сегодня начинает медленно смещаться вверх. Солнцеворот — это только наше восприятие. К Новому году день в Осло станет длиннее на 6 минут. Но солнце, как я уже сказала, ничего такого не замечает и никуда не поворачивается. Констанция терпеть не может, когда ее поправляют, сразу бесится, она тут же сбежала в свою конюшню в Сёркедален, а я не пошла к ней на праздник солнцеворота, который она устраивает сегодня вечером. Скорее в преисподней похолодает, чем я соглашусь праздновать удлинение дня. Моя мечта — дни короче некуда. Встал — и тут же снова в постель. Вот это идеальный распорядок. Все- таки Констанция какая-то глупая. Ничего-то она толком не знает. Вечно не может сообразить, в какую сторону переводить часы на летнее время. Если так и дальше пойдет, подруга моя плохо кончит, сядет на иглу — сразу, как только выяснит, что выездка и коняшки ее в жизни не прокормят.
Пыталась уговорить Кшиштофа остаться на Рождество. Я сказала, что мне будет неуютно здесь одной. Но он рвется домой. Я щедро заплатила ему, чтобы он вернулся. Папа тоже бы так сделал. Кшиштоф классный мастер. Скоро закончит уже второй бассейн. Я делаю его в папином вкусе. Мелкая плитка восьмиугольной формы, ультрамариновая, такая же была в бассейне отеля в Берлине, где мы останавливались в прошлом году на Пасху. Маме ультрамариновая понравилась бы вряд ли. Ей вообще трудно было угодить в таких вещах. Но теперь в расчет принимаются только мои воспоминания. Кшиштоф просто находка. Согласен на маленькие деньги, спит в самой крошечной комнате, ему нужно только тоненькое шерстяное одеяло и пепельница. Для меня загадка, почему Польша не добилась большего в этом мире. Видно, молятся слишком много. Кшиштоф так просто постоянно. Не представляю, о чем он без передыху молится. И знать не хочу. Когда умер папа римский, Кшиштоф целый день не брался за мастерок. Зато и до того, и после до черта плитки положил. Зачем я все это пишу, а?
24 декабря
Умаялась страшно. Все родственники, и с маминой, и с папиной стороны, все как один, заявились сегодня с подарками, чтоб поддержать бедную крошку. Все умело делают вид, что это совершенно нормально, когда дом не украшен к Рождеству и нет елки, но им тяжело, что я такая несчастная, и они тревожатся за меня. И не без оснований, чуть не брякнула я. А они как думали?
Когда последний посетитель ушел, я взяла «ягуар», да, папа, ты не ослышался, я взяла «ЯГУАР», потому что он теперь мой, так ведь, все здесь мое, или как? Так вот, я взяла «ягуар» и поехала в город, на альтернативное Рождество в Народном доме, прихватив все полученные подарки, потому что я прочитала в вечернем выпуске «Афтенпостен», что им не хватает подарков. Водить машину я, строго говоря, пока не имею права, но я цинично рассудила, что полиция не будет тормозить такую крутую тачку за пару часов до того, как со звоном колоколов на землю придет Рождество, как это принято говорить. Все прошло отлично. А вернувшись домой я нашла еще один подарок, от Кшиштофа. Уезжая, он оставил его на каминной полке. Милый, милый Кшиштоф. Это оказался диск, на котором некий Энтони с тоской поет о том, как бы ему хотелось быть женщиной. Я прослушала диск уже несколько раз и сейчас пишу тоже под него, Энтони поет, оголив нервы, это чистое страдание высшей пробы, и хотя беды у нас разные, мне помогает его боль, мне годится всякая боль, если настоящая. Кшиштоф весь день кладет плитку и весь из себя католик, но он совсем не прост.
Ежедневно в мире умирают почти 155 тысяч человек, выяснила я только что. Это 57 миллионов в год. 6458 в час. 108 в минуту. Вопрос, утешение ли это? И да. И нет.
