Мулан - [7]

Обнявшись, они стояли на коленях посреди двора, не обращая внимания на хлещущий, как из ведра, дождь.

* * *

Бабушка Фа склонялась перед алтарем в храме, и повторяла:

— О великие духи предков! Спасите Мулан! Я молюсь вам… Если она погибнет, позор падет на нашу семью… и наш род… а это и ваш род… он прервется!

В отчаянии бабушка склонилась головой до земли. Пролежав так некоторое время, она поднялась, снова низко поклонилась и вышла из храма. Несколько минут ничего не происходило, но вдруг сверкнула молния, оглушительно ударил гром, и сильный порыв ветра, ворвавшись через дверь, погасил стоящий у алтаря светильник. В храме наступила полная темнота, но тотчас же большой камень с написанными на нем именами всех предков семьи Фа засветился призрачным зеленоватым светом.

Из самых глубин этого камня потек светлый прозрачный туман, свиваясь кольцами и спиралями, завихрился в могучий мерцающий столб и, наконец, оформился в виде представительного высокорослого старца. Старец легко слетел с возвышения и поместился перед алтарем. Сквозь его силуэт, вытканный из светящегося тумана, просвечивали выбитые на камне иероглифы.

Поймав правой рукой такой же прозрачный, плавающий в воздухе посох, старец скосил глаза на подвешенный рядом поднос для благовонных палочек и произнес низким и густым голосом:

— Мушу! Вставай!

При этих словах медное украшение подноса, сделанное в виде очень страшного, но небольшого дракончика — к спине его крепилась цепочка, на которой был подвешен поднос, а лапки сжимали его края — ожило. По всему телу дракончика побежали золотые искры, цвет изменился, приобретая ярко-красный оттенок. Затем лапы его разжались, поднос с грохотом полетел вниз, а медные кольца на спине, в которые была продета цепочка, исчезли.

Дракончик, весь окутанный золотыми искрами и клубами цветного дыма, скатился на пол и в восторге заорал:

— Я жив! Кому из смертных нужна моя помощь? О, великий Предок! Одно слово — и я уже там!

— Мушу! — с укоризной вновь прозвучал голос старца, но тот не слушал.

— И вот что я скажу. Глупец, осмелившийся посягнуть на наше семейство, узнает, сколь велик мой гнев! — и Мушу, стиснув кулачки и выпятив живот, затрясся и зашипел в готовности немедленного действия.

— Мушу! — резко прикрикнул на него Предок. — Перед тобой — хранители семейства. — С этими словами он протянул руку, указывая на размещенные под сводами храма на верхней балке фигурки Обезьяны, Пса, Льва, Буйвола и других зверей. — Их дело…

— Оберегать семью! — с готовностью продолжил Мушу.

— А твое дело, о разжалованный…

— Бить в гонг… — грустно закончил Мушу, склоняя голову.

— Это верно. А сейчас разбуди-ка предков!

— Созывается семейное собрание! — провозгласил Мушу и пошел по кругу в храме, изо всех сил ударяя колотушкой в медный поднос, который он сам так долго удерживал, вися на цепочке.

— Ну, давайте, давайте! Поскорее просыпайтесь! От долгого сна красоты у вас не прибавится! — приговаривал Мушу, продолжая бить в поднос. Поднос издавал звуки глухие, дребезжащие и совсем не музыкальные.

Но, тем не менее, стоящие по кругу камни с именами предков начали светиться, сначала чуть-чуть, а потом все сильнее и сильнее и, наконец, высеченные на них иероглифы ослепительно вспыхнули, из камней выметнуло столбы зеленоватого светящегося тумана и вокруг Предка возникло множество призрачных полупрозрачных фигур. Туман рассеялся.

Не дожидаясь вопросов, сидящая в середине чопорная и неприятная на вид старуха, с длинными яшмовыми заколками в волосах, прошипела:

— Я знала! Я так и знала, эта Мулан всегда была изрядной смутьянкой! — при этом она ткнула концом своего загнутого посоха в грудь стоящего рядом призрака с длинной черной бородой. Тот оскорбился:

— Не гляди на меня так, она унаследовала это от твоей родни! — и он возмущенно отвернулся, скрестив на груди руки.

— Она просто хочет выручить отца! — вступилась другая старуха, очень похожая лицом на бабушку Фа.

— Но если обман обнаружится, — заявил сидящий рядом с ней худощавый мужчина с шапочкой ученого на голове, держащий в руках счеты, на которых он все время нервно перекидывал костяшки взад и вперед, — на голову Фа Зу падет позор. Честь всего семейства будет запятнана!

— И у них отнимут их имение! — заявил мужчина в простой одежде, с вилами в руках.

— Мои дочери никогда не доставляли таких хлопот, они вышивали золотой иглой, а не хватались за меч! — опять вступила первая старуха с яшмовыми заколками, а мужчина с черной бородой снова горячо возразил:

— Не всем же быть иглоукалывателями!

— Но это именно твоя правнучка вырядилась мужчиной! — закричала на него еще одна старуха.

Это оказалось последней каплей. Чернобородый яростно ринулся вперед, размахивая посохом, другие предки устремились к спорящим, каждый старался вставить слово, и шум стоял невообразимый.

Наконец высокий широкоплечий мужчина средних лет с прической воина воскликнул:

— Пусть хранитель вернет ее домой! Пошлем хранителя! — и он указал рукой на фигуры, сидящие под сводом храма.

— Разбудим самого хитрого! — заявила старуха, похожая на бабушку Фа. Она схватила Мушу с его гонгом и поднесла его к фигурке обезьяны.