Муки Галилея - [4]

— Ах вот как! — Окадзаки с удивлённым видом смерил взглядом Кусанаги и Каору. — Вы сомневаетесь в моих словах?

— Нет, дело не в сомнениях…

— Да, когда госпожа Эдзима упала на землю, я был один, но это не значит, что вокруг не было других людей! Более того, один человек со мной даже заговорил!

— Кто?

— Разносчик пиццы. Кажется, из ресторана «Дореми Пицца».

По словам Окадзаки, курьер, доставлявший заказ, окликнул его и полез с какими-то непонятными претензиями. И как раз тогда Тинацу Эдзима упала с балкона.

— Жаль, я не спросил, как звали того курьера! — Окадзаки прикусил губу от досады.

— Ничего страшного, мы сможем проверить сами, — сказал Кусанаги, и Окадзаки облегчённо улыбнулся:

— Вот и хорошо.

— У вас нет с собой какого-нибудь удостоверения личности с фотографией? Если позволите, мы бы сняли копию. По окончании проверки её, разумеется, уничтожат.

— В таком случае возражать не стану.

Окадзаки достал служебное удостоверение. На фотографии, запечатлевшей его анфас, он едва заметно улыбался.

4

Отпустив Окадзаки, оба следователя отправились на доклад к начальнику.

— Получается, погибшая уже договорилась с кем-то встретиться и к назначенному времени спровадила продавца мебели. — Мамия скрестил руки на груди.

— Вот и разгадка тайны большого блюда с закусками, — прошептал Кусанаги, обращаясь к Каору.

— По всему выходит, что этот кто-то — мужчина, состоявший в близких отношениях с жертвой. — Мамия поднял указательный палец.

— Странно, что он никак не объявился, хотя прошли уже целые сутки. Видимо, следует считать, что он как-то замешан в этом деле.

— Кое-что не даёт мне покоя. На какое время погибшая назначила следующую встречу? — Каору смотрела то на начальника, то на старшего коллегу.

— Раз продавец ушёл в восемь сорок, наверное, на девять, — ответил Кусанаги, и Каору снова поглядела на него:

— В таком случае от появления преступника в квартире до совершения им преступления прошло не больше десяти минут.

— Чего вполне достаточно.

— Возможно. Но ведь орудие преступления — кастрюля!

— И что с того?

— Мы вроде согласились, что преступление неумышленное.

— О! — проронил Мамия. — Ясно. Что ж, любопытно.

— Шеф, и вы туда же?

— Давай пока послушаем Уцуми. Продолжай!

— Если преступник действовал не по плану, а импульсивно, его должно было что-то спровоцировать. Что же такого случилось за какие-то десять минут пребывания в квартире, если это толкнуло его на убийство?

Мамия ухмыльнулся и победно посмотрел на Кусанаги:

— Чем ответите, детектив Кусанаги? Ваша молодая коллега высказала очень меткое замечание!

— Может, преступник пришёл чуть раньше. Не в девять, а в восемь сорок пять.

— Странная договорённость. Ни то ни сё.

— У каждого свои причуды.

— С этим не поспоришь.

— Уцуми! — Мамия пристально уставился на Каору. — У тебя есть что сказать?

Она потупила взгляд и сжала губы. Ей было что сказать. Только не было уверенности, что они согласятся с её инстинктивными догадками.

— Говори, чего уже там! Молчанием делу не поможешь, — сказал Мамия, и Каору подняла голову. Глубоко вздохнула.

— Содержимое посылки.

— Посылки?

— Тинацу Эдзима получила посылку. Она лежала на обувной тумбочке в прихожей. Видимо, её принесли вчера вечером.

— Далась тебе эта коробка! — сказал Кусанаги. — Даже у продавца мебели спрашивала. Что в ней такого?

— Про посылку ты мне ничего не сказал. Что за посылка? — спросил Мамия у Кусанаги.

— Товары почтой. Видимо, Тинацу Эдзима что-то заказала.

— Что именно?

— Этого мы пока не проверяли…

— Нижнее бельё.

— А?.. — одновременно произнесли оба мужчины, услышав слова Каору.

— Ты всё-таки туда залезла? — спросил Кусанаги.

— Нет. Но это и так понятно. Я думаю, там нижнее бельё или что-то в таком роде.

— И как ты поняла? — поинтересовался Мамия.

Каору на миг смутилась, но тут же об этом пожалела. Стараясь сохранять невозмутимый вид, она решительно продолжила:

— На коробке значилось название компании. Это известный производитель нижнего белья. В последнее время она также занялась дистанционной торговлей. — Каору опять запнулась, но всё же добавила: — По-моему, об этом знает большинство женщин.

На лицах её коллеги и начальника отразилось замешательство. Кусанаги, похоже, так и вовсе подмывало отпустить какую-нибудь скабрёзную шутку, но присутствие Каору вынуждало его сдерживаться.

— Э-э… Ясно… Значит, бельё… — Мамия, казалось, с трудом подыскивал подходящую реплику. — И что же здесь не так?

— Судя по обстановке, погибшая, получив посылку, оставила её на тумбочке.

— И?

— Мне кажется, она бы так не поступила, если бы ждала гостя.

— Почему?

— Ну как почему… — Каору непроизвольно нахмурила лоб. — Ещё раз повторю: нижнее бельё. Его не выставляют на обозрение посторонним.

— Но оно же новое. И упаковано в коробку. Чего тут стесняться-то, верно? — обратился Мамия к Кусанаги, ища поддержки.

— Согласен. И потом, ты вот поняла, что внутри. Но не каждый же догадается! Особенно мужчина.

Каору уже начала раздражаться, но терпеливо продолжила объяснение:

— Мужчина тоже мог догадаться. Поймите, это обычный ход мыслей. Пусть бельё новое, пусть в коробке, всё равно: женщины не хотят, чтобы о нём хоть что-то стало известно. Ждёшь гостей — обязательно спрячь. И даже если бы она забыла это сделать, то заметила бы свою оплошность, когда пошла открывать входную дверь.