Мухтар - [3]
– Убедились? – спросила Билибина женщина.
Услышав ее неповторимый голос и запах, от которого он сомлел, Мухтар перевернулся на живот и пополз к металлической сетке, отделяющей его от хозяйки.
«Сейчас мы пойдем с тобой домой, – говорила Мухтарова умильная морда. – Кажется, я в чем-то виноват перед тобой, но ведь ты самая добрая, самая умная, самая справедливая… Да посмотри же на меня наконец!»
И, словно поняв, о чем он просит, женщина посмотрела на него; затем обернулась к Билибину и сказала:
– Не согласитесь ли вы взять у меня эту собаку?
– То есть как «взять»? – спросил Билибин. – Купить?
– Я могу отдать ее даром.
– Зачем же, – сухо сказал Билибин. – За хорошую собаку мы платим приличную сумму,
– Интересно, какую же? – засмеялась женщина.
– До тысячи двухсот рублей.
– Слышишь, Мухтар? – весело сказала женщина. – Мне предлагают за тебя тысячу двести рублей.
Мухтар радостно залаял.
– Эту сумму мы даем только за очень хорошую собаку, – сказал Билибин. – И после соответствующей проверки.
– Его родители знаменитые золотые медалисты, – сказала женщина.
– Этого еще мало. – Глядя ей в глаза и с удовольствием думая, что то, что он сейчас скажет, имеет второй, сладкий для него смысл, Билибин продолжил: – Родители могут быть трижды знамениты, а сын или дочь порядочной дрянью.
– Ну что ж, – сказала она. – В общем-то, мне все равно. Деньги не играют решающей роли. Как скоро вы можете устроить эту самую проверку? Мухтар ужасно линяет, в квартире от него кошмарная грязь…
Билибин ответил, что оценку собаки можно произвести сейчас же, если у гражданки Колесовой есть полчаса свободного времени: она сама должна принять в этом участие.
Был вызван ветеринарный врач питомника Зырянов – поджарый крепкий старик с длинным лицом, старший инструктор Дорохов и проводник собак Глазычев.
– Возьмите пса из клетки, – сказал Билибин хозяйке, – и выведите его к нам на тренировочную площадку. Он у вас хоть немного обучен?
– Александр Серафимович с ним занимался.
– Это кто ж такой? – спросил Билибин, хотя и понял, о ком она говорит.
– Мой муж.
Она вывела Мухтара из клетки на поводке. От волнения и счастья он тут же задрал заднюю ногу на пенек. Он досадовал на эту вынужденную задержку и все посматривал назад, под свой живот, скоро ли это безобразие кончится. Оно длилось, и Мухтар все это время страдальческими глазами глядел на хозяйку.
На площадке Мухтара осмотрел ветеринар. Рядом, совсем близко, стояла хозяйка и ласково гладила его по голове, чесала ему бок. Вытянув вверх морду, Мухтар закатывал глаза под самый лоб, часто и быстро высовывал язык, облизывая свой нос. За то наслаждение, что он сейчас испытывал, Мухтар разрешил чужому человеку, от которого пахло множеством собак, осмотреть себя.
– Кобель клинически здоров, удовлетворительной упитанности и чистки, – сказал ветеринар Билибину.
Билибин сидел за столом, вкопанным на площадке в землю.
– Привяжите его к дереву и отойдите в сторону, – велел он женщине.
К привязанному Мухтару подошел Дорохов и замахнулся на него палкой.
Не отпрянув, не зажмуривая глаз, Мухтар рванулся к нему на всю длину поводка, и, когда поводок отбросил его назад, он стал рвать ремень из стороны в сторону.
Дорохов ударил его тряпкой. Мгновенно подбросив свое тяжелое туловище вверх, Мухтар лязгнул зубами и ухватил тряпку, едва только она взлетела над его головой. Мотнув шеей, он вырвал тряпку из рук Дорохова и с ненавистью принялся полосовать ее своими литыми зубами.
– Собака хорошей злобности, – сказал Дорохов Билибину и потише добавил: – Стоящая собачонка, Сергей Прокофьевич.
Билибин поднялся из-за стола, приблизился к Мухтару сзади и, вынув из кармана пистолет, выстрелил. Мухтар оставил тряпку, гневно обернулся и бросился на Билибина.
После этого стали оформлять счет.
Билибин диктовал, женщина писала.
– Сумму проставьте тысячу рублей, – сказал он.
Она засмеялась:
– Вы говорили – тысяча двести. А ведь мой Мухтар еще умеет приносить газету.
– Газеты должен носить почтальон, – сухо сказал Билибин. – Глазычев, собака ела сегодня?
– Вторые сутки не ест, товарищ майор.
– Принесите еду, пусть гражданка покормит его.
Ей вручили кастрюлю с густым супом. Она поставила это подле Мухтара, он мигом, громко захлебываясь, вылакал все до дна.
– Только посмей вымазать меня жирной мордой, – сказала ему хозяйка. Лежать, Мухтар!
Положив голову на вытянутые лапы, он прилег у ее ног и лежал до тех пор, покуда она заканчивала оформление счета на его продажу.
Перед уходом из питомника хозяйка сама отвела его в клетку. Он шел рядом с ней, гордо подняв голову, высоко вскидывая лапой, – сытый, счастливый, – и только бдительно посматривал по сторонам, не грозит ли ей какая-нибудь страшная опасность. Ведь это именно ее он защищал сейчас от врагов, нападавших с палкой, с тряпкой, с пистолетом.
Шел Мухтар недолго.
Хозяйка ввела его в клетку, велела: «Сидеть!» – и вышла вон. Сколько было сил, вздрагивая от напряжения, он заставлял себя не двигаться с места, пока не увидел, что ее платье исчезло за поворотом. Еще мгновение он втягивал ноздрями то, что оставалось от хозяйки, – ее острый запах, – а затем сорвался с места, в один прыжок достиг металлической сетки и, ткнувшись в нее носом, тонко заскулил.
