Муха, или Шведский брак по-русски - [16]
— Зачем же так нецивилизованно? Зачем такие перекосы? — ехидно сказал Пётр. — На подстанции Тимка Куроедов дежурит…
— Это который на площади обмотанный липучками для мух красовался?
— Он самый. За хороший магарыч нашу улицу обесточит только так.
— Хорошо, — обрадовался Василий. — На пару часиков. А потом пусть включает, решающей роли уже не сыграет.
— А Луна? — продолжил Петька.
Оба друга разом посмотрели в голубое небо, но Луны не увидали.
— Вот с Луной разбираться надо, — ответил Василий. Но это был ответ уверенного человека.
Тётка Нюрка дёргала в огороде бурак под дребезжащий транзисторный приёмник, когда в калитку затарабанили.
Вышла. Вася и Петя приветливо улыбались. Вежливо поздоровались.
— Тётя Нюра, — начал Петька, — у Вас в горнице на стенке отрывной календарь висит. Так?
— Висит. И что?
— Нам посмотреть бы кое-что надо, — сказал Вася.
— А-а… А что посмотреть?
«Ишь, любопытная!»
— Да на рыбалку собираемся, — объяснил Василий. — Клюёт-не клюёт — это от того, какая Луна, зависит. А в календарях про её фазы пишут.
— А-а, — поняла тётка Нюрка. — Ну проходите, почитаете. Я-то на эти фазы никогда и не глядела.
На верандочке сняли обувь, в носках прошли в опрятную горницу. Тётка Нюрка сняла календарь с простенка между окнами, подала:
— Читать только здесь, с собой не дам.
— Ага-ага, — закивали друзья. Устроились за столом и углубились в изучение. Под столом на Васиных ступнях носки целые, а на Петиных — один палец вылез в дырку.
Тётка Нюрка уселась на диван и направила пульт на телевизор. Шла какая-то мелодрама.
— Я этих современных киноартистов не признаю, — вздохнула тётка Нюрка. — Не то, что раньше — Олег Стриженов, Анастасия Вертинская, Владимир Коренев, Леонид Харитонов, Изольда Извицкая… Какие лица были! Я их фотографии собирала.
— А сейчас не такие? — спросил Вася, не отрываясь от календаря.
— Эти-то? Да как с Марса к нам поналетели! Ни в какое сравнение! Ушла красота. Вон, полюбуйтесь на неё, бульдозером перееханную.
На экране фигурировала главная героиня — какая-то визгливая девица с деформированной физиономией.
— Да, марсианам не позавидуешь, — резюмировал Вася.
— А я в детстве книжку про Аэлиту читал. Неужели и она такая страшная была? — пошутил Петя. — Фу, не хотелось бы разочаровываться. Аэлита, тёть Нюр, — это такая марсианская девушка.
— Вы меня за совсем уж безграмотную дурочку не держите. Я тоже эту книжку читала. И скажу вам, что сегодня таких мужиков, как те двое в том романе — чтоб на Марс полететь и революцию там устроить — таких мужиков сейчас не найдётся. Измельчали.
Вася с Петей переглянулись. Вася крякнул и выдал:
— А вот если мы с Петром у нас в Шведино свою, другую революцию устроим?
— Это какую же?
— Ну, сексуа… — Вася осёкся от Петиного толчка локтем в бок. — В общем, в семейно-дружеских отношениях современного общества.
Тётка Нюрка хитровато улыбнулась:
— Не надорвитесь, ребятушки.
А когда Вася с Петей вышли, прямо-таки от души рассмеялась. И чего ей так смешно-то стало?
Тётка Нюрка, углядев через окно, что дружки ушли, выскочила во двор и бегом к соседскому забору:
— Маша, выйди-ка!
Мария Семёновна, Петина тёща, не заставила себя долго ждать.
— Фазы Луны изучают, — доверительно сообщила ей тётка Нюрка.
Через несколько минут эту фразу Мария Семёновна многозначительно повторила для Вали, которая только что вернулась с сумками из магазина:
— Фазы Луны изучают.
Сумки остались стоять на месте. Через минуту запыхавшаяся Валя была уже у Любы с тем же известием:
— Фазы луны изучают!
И обе подруги зашлись в заливистом смехе.
Предбанник — место для будущего совместного вечера-прелюдии — было не узнать. Просторный, добротно и красиво отделанный руками Петра и Василия, он заставил тётку Нюрку широко открыть рот от изумления. А привела её сюда Мария Семёновна — на минутку, похвастаться. Пока Васи и Петра не было.
— Ц-ц-ц! — восхищённо цокала языком тётка Нюрка и качала головой. — Неужто всё сами, своими руками?
— А то чьими же!
— Ой, красота!.. А полы-то как блестят!.. Но пока пусто здесь…
— Да сейчас вот мебель привезут. С минуты на минуту. А потом ещё жалюзи повесят, вазы с цветами расставят и подсвечники зажгут. Всё сами, никого не допускают. А какую скатерть изумительную купили!
— Вот это да!.. Была бы я из учёных, то написала бы… эту… как её?
— Чего?
— Диссертацию, вот чего! Про то, как надо по-научному мужиков на труд поднимать… Горы свернут! Если морковку перед носом повесить.
— Не говори. Ох, стервецы! Ну, пойдём, пока они нас здесь не застукали.
Едва тёща с соседкой удалились из предбанника, как подъехал автомобиль-фургон с крупной надписью «Мебель». Пётр и Василий стали стаскивать и заносить в предбанник элегантный «уголок» с кожаной обивкой и красивый стол. Потом бегали туда-сюда между предбанником и своими домами, заносили подсвечники, вазы и другие декоративные штуковины.
Мария Семёновна и тётка Нюрка сидели на лавочке перед домом, грызли семечки, и вся эта суета им была хорошо видна.
— Хлопцы, у вас чи праздник какой намечается? — крикнула им с хитрецой тётка Нюрка.
Петька остановился с подсвечником в руках:
— Да это, тёть Нюр… Баню ж, наконец, достроили. Общими усилиями. Почему бы и не отметить?
Если бы у каждого человека был световой датчик, то, глядя на Землю с неба, можно было бы увидеть, что с некоторыми людьми мы почему-то все время пересекаемся… Тесс и Гус живут каждый своей жизнью. Они и не подозревают, что уже столько лет ходят рядом друг с другом. Кажется, еще доля секунды — и долгожданная встреча состоится, но судьба снова рвет планы в клочья… Неужели она просто забавляется, играя жизнями людей, и Тесс и Гус так никогда и не встретятся?
События в книге происходят в 80-х годах прошлого столетия, в эпоху, когда Советский цирк по праву считался лучшим в мире. Когда цирковое искусство было любимо и уважаемо, овеяно романтикой путешествий, окружено магией загадочности. В то время цирковые традиции были незыблемыми, манежи опилочными, а люди цирка считались единой семьёй. Вот в этот таинственный мир неожиданно для себя и попадает главный герой повести «Сердце в опилках» Пашка Жарких. Он пришёл сюда, как ему казалось ненадолго, но остался навсегда…В книге ярко и правдиво описываются характеры участников повествования, быт и условия, в которых они жили и трудились, их взаимоотношения, желания и эмоции.
Светлая и задумчивая книга новелл. Каждая страница – как осенний лист. Яркие, живые образы открывают читателю трепетную суть человеческой души…«…Мир неожиданно подарил новые краски, незнакомые ощущения. Извилистые улочки, кривоколенные переулки старой Москвы закружили, заплутали, захороводили в этой Осени. Зашуршали выщербленные тротуары порыжевшей листвой. Парки чистыми блокнотами распахнули свои объятия. Падающие листья смешались с исписанными листами…»Кулаков Владимир Александрович – жонглёр, заслуженный артист России.
Ольга Брейнингер родилась в Казахстане в 1987 году. Окончила Литературный институт им. А.М. Горького и магистратуру Оксфордского университета. Живет в Бостоне (США), пишет докторскую диссертацию и преподает в Гарвардском университете. Публиковалась в журналах «Октябрь», «Дружба народов», «Новое Литературное обозрение». Дебютный роман «В Советском Союзе не было аддерола» вызвал горячие споры и попал в лонг-листы премий «Национальный бестселлер» и «Большая книга».Героиня романа – молодая женщина родом из СССР, докторант Гарварда, – участвует в «эксперименте века» по программированию личности.
Действие книги известного болгарского прозаика Кирилла Апостолова развивается неторопливо, многопланово. Внимание автора сосредоточено на воссоздании жизни Болгарии шестидесятых годов, когда и в нашей стране, и в братских странах, строящих социализм, наметились черты перестройки.Проблемы, исследуемые писателем, актуальны и сейчас: это и способы управления социалистическим хозяйством, и роль председателя в сельском трудовом коллективе, и поиски нового подхода к решению нравственных проблем.Природа в произведениях К. Апостолова — не пейзажный фон, а та материя, из которой произрастают люди, из которой они черпают силу и красоту.