Муха и сверкающий рыцарь - [16]

— Ничего, — сказала Маша. — Как ты, Дед?

— Счастлив, — коротко ответил он. — Посиди со мной.

Маша присела к нему в ноги.

— Дед, а почему вы с Евгень Евгеньичем не верите Самосвалу?

— Он же объяснил: ко времени Крымской войны рыцарей давно уже не было, — ответил Дед.

— Ни одного?

— Ни одного. Пуля пробивает рыцарские доспехи. Сделать их потолще было нельзя — и так один только панцирь со шлемом весил килограммов тридцать. Поэтому, когда появились ружья, рыцарской конницы не стало.

— Ну и что? Пускай рыцарей не стало, а латы до сих пор кое-где сохранились, — нашлась Маша. — Капитан или офицер с «Принца» могли стащить эти латы из какого-нибудь барского особняка. Они же оккупанты были вроде фашистов и грабили, что могли.

— Ни одна железка не пролежит в море целенькой сто пятьдесят лет. Если она не проржавеет насквозь, то ракушками обрастет.

Дед был прав, но Маше не хотелось так легко расставаться со своей мечтой.

— А может, латы серебряные? — упрямо буркнула она.

— Серебро темнеет от старости. Да и на латы оно не годится — мягкое.

— Это были выходные латы, — уперлась Маша. — Позолоченные. Золото же не темнеет!

Дед улыбался.

— Ничего смешного! Самосвал, конечно, рыболов и приврать любит. Но совсем без причины он бы не стал врать!

— Может, он и не врал, — согласился Дед, — а просто ошибся. Муха, в этих местах прошла тьма войн и революций. Сбрасывали старые памятники, спасали от противника ценные вещи… Скорее всего Самосвалов нашел памятник или статую. А уж как она попала в море, я и гадать не хочу. Может, эту статую нарочно утопили, чтобы спрятать. Может, везли в какой-нибудь шаланде, и она перевернулась.

— Что-то я не видела статуй в рыцарских латах, — засомневалась Маша.

— А латы Самосвалов мог и придумать. Он же сам говорил, что на его подводной лодке трудно зависнуть на одном месте. Носился туда-сюда: то полный вперед, то полный назад. Вот ему и померещилось то, чего не было.

— Надо проверить, — сказала Маша. — Статуя — это, конечно, не «Принц», но кое-что. А вдруг она ценная? Маме будет о чем написать.

— Проверим, — согласился Дед. — Ты же припрятала самосваловскую карту?

Маша опустила глаза:

— Ну, припрятала. Дед, он сам ее выбросил. Я ничего плохого не хотела, только посмотреть. А она слиплась. Начинаешь разворачивать — рвется.

— Неси карту, таз с водой и сито, — приказал Дед.

Маша разинула рот. Вода-то зачем?! Что ли, карта недостаточно мокрая?

Начинались разведчицкие секреты.

И пошло дело. Усталый Дед лежал на диване, а Маша порхала вокруг:

— Этот таз годится? А сколько воды наливать? А сито куда?

В конце концов установка для прочтения размокшей карты была собрана: табуретка, на ней таз, в тазу вода, в воде сито, в сите бумажный комок. Он был с округлыми краями, как обмылок, потому что завалялся в кармане сначала у Самосвалова, потом у Маши. Но в воде комок немного набух, распрямился, и стало видно, что это сложенный в несколько раз бумажный лист с обмятыми углами.

Дед взял столовый ножик и вилку и начал разворачивать бумажку в воде. Она часто рвалась, но Деда это не смущало. Он отгонял вилкой в сторону тонкие размокшие лоскутки, следя, чтобы они не комкались, а ровно ложились на сетку в дне сита.

— Дед, а ты какой разведчик был? — спросила Маша. — Который сидит на дереве и танки в бинокль считает или вроде Штирлица?

— Ни то ни другое. Я занимался в основном промышленным шпионажем.

— Ага, — с умным видом кивнула Маша, хотя впервые слышала о промышленном шпионаже. Но ей не хотелось показать себя дурочкой.

Дед заглянул ей в лицо и снова нагнулся над ситом с размокшей бумажкой.

— К примеру, одна страна делает новый истребитель-бомбардировщик, — начал он, орудуя ножом и вилкой. — Для него придумывают новые двигатели, новое оружие, новые легкие сплавы и даже особую краску. Тратят миллиарды долларов, пробуют, ошибаются и начинают сначала. И вот чудо-самолет готов. Вражеские зенитчики глазом не успеют моргнуть, как он вынырнет из-за горизонта и выпустит по ним ракету. Военные счастливы. Теперь авиация их страны будет самой сильной в мире!..

Гоняя вилкой в воде лоскутки бумаги, Дед складывал их один к другому на дне сита. Получалась не карта, а напечатанные слова:

«…лагодаря сравнительно небольшим размерам Ч.м. и его замкнутости климат во многом обусловлен влиянием окружающих пространств суши. Его континентальность проявляется в зна…»

— Это учебник или энциклопедия, — заметил Дед. — Представляю, какая здесь карта!

— Ты про самолет недорассказал, — напомнила Маша.

— А что самолет? На него в России есть зенитная ракета. Она с ним разделается, как повар с картошкой. А все потому, что, когда самолет еще строился, наши конструкторы узнали его технические секреты. У них было время сделать против него ракету. Вот этим и занимались я и мои товарищи: добывали секреты и передавали в Москву.

Поддев ножом пласт бумаги, Дед перевернул его в воде, как страничку книжки. Действительно, на развороте оказалась карта с кусочком побережья от Новороссийска до Сочи. Ни Укрополь, ни остров Черная Скала не были обозначены на ней из-за своей малости. Самосвалов нарисовал их сам и поставил рядом с островом жирный крест.