Муха и самозваный принц - [8]

Оглядевшись, Маша подумала, что дизайнерша давно делает что хочет. Музей напоминал склад театральных декораций: повсюду рамы без картин, где задрапированные рогожкой, где золотой парчой, а где вовсе пустые. В рамах, опустив носы, висели карнавальные маски. Надо признать, что такая пестрота удачно скрывала облупленные красоты особняка, лет сто не видевшие ремонта.

За стойкой бара, наскоро переделанного из гардероба с помощью серебристой пленки и шарфов из куриных перьев, хозяйничал нестарый бармен. Посетителями были Три Поросенка женского пола, два гнома, Баба Яга и Медведь. Гномы вырывали друг у друга банку пива, сопровождая борьбу подзатыльниками и крепкими английскими ругательствами. Остальные потягивали через соломинки кто колу, кто сок.

Пока Маша осматривалась, Андровский нырнул куда-то под широкую парадную лестницу, побубнил там и вернулся с ключом:

— Держи. Чемодан сама донесешь?

— А кто ж его все время носил? — удивилась Маша.

— Это ты дома можешь носить чемоданы хоть с утра до вечера, — буркнул зам по безопасности. — А для гостей «Райских кущ» есть бой, который шатается неизвестно где. Встречу — дам ему на орехи, — пообещал он и крепко пожал Маше руку. — Осваивайся. Увидимся за ужином.

Маша поставила чемодан в угол и пошла знакомиться с компанией в баре. Она готовилась к этому с того момента, как Андровский предложил ей переселиться в музей. Специально надела самую дорогую свою вещь — лыжный комбинезон, подаренный Михалычем. Думала, как поздороваться: «Хай!» — слишком отвязно, «здрасьте» — провинциально. Вписаться надо было с первой попытки: времени на исправление ошибок мало. Сделаешь что-нибудь не так, и всю неделю проболтаешься одна.

Решив пока ничего не говорить, Маша села, как на жердочку, на высокий табурет, попросила минералки.

На нее смотрели. Оказавшиеся ближе всех гномы прекратили возню.

— Nice tits, — поделился впечатлением один. Второй добавил такое, что Маша подумала, лучше бы ей не знать английского.

Начинать со стычки не хотелось, но не прощать же оскорбление! Без особого пыла она выплеснула свою минералку в пластмассовую физиономию гнома. Вода попала в глаза. Гном сорвал маску и оказался смуглым парнем с пухом на щеках и редкими усиками. Проморгавшись, он, не слезая с табурета, наотмашь хлестнул Машу по щеке.

«На турка похож», — подумала Маша, взмахивая правой рукой перед физиономией противника. «Будут международные осложнения», — заключила, ловя левой ногу на перекладине табурета.

Реакция у парня оказалась так себе. Он еще хватал руками воздух в том месте, где была Машина правая, и брякнулся с табурета, как сидел, копчиком об пол. Нога противника осталась в руках у Маши, и она стала эту ногу выкручивать, приглядывая за вторым гномом, который слезал с табурета.

— Get out! — отчеканила Маша и, подтверждая, что имеет право диктовать условия, посильнее крутанула ногу.

Поверженный турок что-то заорал по-своему. «Мечты мои девичьи, принц на белом теплоходе», — думала Маша, примеряясь добавить ему ботинком под ложечку. Турок верещал и крутился, насколько позволяла захваченная нога. Его надо было выключать надежно, потому что второй гном еще рвался в бой. — «Ну почему, Господи, почему вокруг столько…»

В это время Медведь схватил второго гнома в охапку и силой усадил на табурет. Он что-то говорил, но Маша не слышала из-за того, что Три Поросенка подняли визг. Так или иначе, турок остался без помощи, и добавлять ему не было необходимости. Маша бросила ногу и вернулась к стойке.

— Салфетку и еще минералки! — попросила она, перекрикивая Трех Поросят.

Откуда ни возьмись выскочил охранник и бросился поднимать турка. Тот выл, ухватившись за пострадавшую ногу, и матерился по-русски.

— Shut up! — прикрикнула Маша на Трех Поросят. У нее все языки перепутались.

Заткнулись все, в том числе турок. Опираясь на охранницкое плечо, он дохромал до табурета. Охранник с заботливым видом отряхивал его куртку. В благодарность он получил пинок, но вместо того, чтобы призвать турка к порядку, с грозным видом огляделся:

— КТО?!

— Эльчин сам, — вмешалась Баба Яга. — Вы же знаете: он как надуется пива…

Охранник поглядел на второго гнома. Тот нехотя кивнул.

Между тем бармен подал Маше салфетку и серебристую лоханочку, в которой плавала лимонная долька.

— Для рук, — шепнул он, потому что Маша нацелилась это пить.

Маша ответила благодарным взглядом и, ополоснув пальцы, вытерла салфеткой.

— Могу предложить «капуччино». За счет заведения, — продолжал ухаживать бармен. Похоже, турок здорово ему надоел.

— Лучше «эспрессо» и ложечку «Хеннеси» для аромата, — с видом знатока посоветовала Баба Яга.

Это был шаг навстречу, и Маша не стала отказываться. Посмотрим, что такое «Хеннеси», не скипидар же.

Едва охранник отошел, как Эльчин повернулся к Маше и прошипел, брызгая слюной от ярости:

— Ты пожалеешь, девка! Я тебя…

Маша схватила чей-то стакан с колой:

— Еще не остыл? Добавить?

Все готово было повториться, но неожиданно ей на помощь пришел второй гном. Обняв Эльчина за плечи, он заставил его слезть с табурета и молча увел.

Когда они скрылись, все одновременно заговорили. Поросята, блестя на Машу глазами сквозь прорези масок, выясняли, кто бы что сделал на ее месте. Одна сказала, что не стала бы плескать в Эльчина водой, а нашла бы подходящие слова. Две других — что пожаловались бы папе. Повторять Машин подвиг никого не тянуло.