Мудрость веков - [155]

Елена Ивановна должна была притянуть на обессиленную нарушениями всех Космических законов Землю Высшие энергии, Высшие Силы.

«Творчество, — читаем мы в одной из книг Живой Этики, — проявляется на всем сущем, и ждущие энергии находят свои применения или в других циклах, или в других мирах и формах. Так огонь, Агни Йога создает свои формы, трансмутируя силы вокруг себя. Так Тара (Елена Ивановна Рерих. — Л.Ш.) устремляет течение и направляет Рукотворчество Новой ступени»[653]. Эксперимент проводили Космические Иерархи, те субъекты эволюции, которые могли на нее влиять и могли ею руководить, строго в рамках Великих Космических Законов. Они стояли на разных ступенях Космической эволюции и были по-разному приближены к Земле. Но на Земле, внизу, принеся свою Великую жертву, оставалась она, русская женщина Елена Ивановна Рерих, жена своего мужа и мать двух сыновей, от которой теперь зависела судьба Космической эволюции планеты Земля. Об этом тогда знали лишь самые близкие. И мало кто понимал, что с началом ее мучительного эксперимента над Планетой загорелась заря Нового Мира. Но новый Бог не вознесся над нею. Над Землей встала она. Космический Иерарх и Великий Учитель…

Нет необходимости здесь описывать весь ход грандиозного космического опыта. Он был под силу лишь Высокой сущности. Лучи Космических Иерархов, как тонкие хирургические инструменты, формировали новую энергетику Елены Ивановны, в которой Земля сопрягалась с мирами иных состояний материи и иных измерений. И прежде всего с Миром Огненным, миром духотворчества, без которого было невозможным то обновление Земли, тот новый эволюционный виток, к которому стремился одухотворенный Космос. Основной этап космического эволюционного творчества, несмотря на все трудности и опасности, завершился благополучно в середине 1924 года, Рерихи в это время уже находились в Индии.

С того момента земная женщина Елена Ивановна Рерих стала ощущать и ассимилировать каждую новую энергию, приходящую из Космоса. Она приводила ее в соответствие с эволюционным процессом и давала этому планетарному процессу свой энергетический импульс. Она находилась в постоянном энерго-информационном взаимодействии с Космическими Иерархами, иными мирами, Космическим Магнитом. Ее земное тело, измененное и утонченное экспериментом, принадлежало уже другому Новому Миру и требовало иных условий существования. Но старый мир, доживающий свои последние космические мгновения, не мог ей их предоставить.

В болях и страданиях она прокладывала людям земной путь к высотам Космической эволюции.

Вот что собой представлял тот свидетель миров иных, которая находилась рядом с Николаем Константиновичем Рерихом, великим художником нашего века, и свидетелем которой он являлся сам. Именно она озарила своим видением и нездешним светом его великолепные полотна. «Единых тайн двугласные уста…» Каждый увидел эти тайны по-своему, каждый рассказал о них по-своему.

Еще раз в этой связи стоит обратиться к великолепному знатоку иконописного искусства и философу П.А.Флоренскому. Он пишет об одной очень интересной традиции, существовавшей в духовной живописи. «Икона, как закрепление и объявление, возвещение красками духовного мира, по самому существу своему, есть, конечно, дело того, кто видит этот мир, — святого, и потому, понятно, иконное художество, в соответствии с тем, что на светском языке называется художеством, принадлежит не иначе, как святым отцам»[654]

Меньше всего приходится думать, что именно эти святые отцы, или свидетели, как называет их Флоренский, занимались сами этим художеством. Правда, сочетание в одном лице святого и художника также имело место в церковном искусстве. В этом случае сам свидетель, или тот, кто видит мир иной, мог запечатлеть образы, ему представшие. Однако в большинстве случаев святые отцы направляли руку художника, озаряя его искусство своими видениями и снами. От духовного развития самого иконописца, от его способности осязать невидимое и понимать его, зависело качество и энергетика картины или иконы, выполненной под влиянием этого свидетеля. Если энергетика свидетеля и свидетеля свидетеля находилась в гармонии и соответствии, то результат оказывался очень высоким.

«В собственном и точном смысле слова иконными художниками могут быть только святые, и, может быть, большая часть святых художествовала в этом смысле, направляя своим духовным опытом руки иконописцев, достаточно опытных технически, чтобы воплотить небесные видения, и достаточно воспитанных, чтобы быть чуткими к внушениям благодатного наставника»[655].

Николай Константинович Рерих, будучи сам высокой сущностью, был не только чуток к «внушениям благодатного наставника», роль которого играла Елена Ивановна, но и был как бы ее сотворцом в путешествии к нездешним мирам. Поэтому он не только точно переносил на полотно увиденное его женой, но и передавал тот дух, запечатлевал ту тонкую энергетику, с которыми взаимодействовал и сам. В силу своей интуиции и особенностей внутренней структуры свидетель свидетеля глубоко и точно представлял себе то пространство, в которое вели его предутренние сны и собственные видения. Оставляя справедливо за Еленой Ивановной роль ведущей, он всегда отмечал, что каждая его картина, каждое полотно должно нести два имени: одно мужское, одно женское.