Мудрость веков - [156]

Сама же Елена Ивановна, как никто другой, умела проникать в суть искусства своего мужа и точно оценивать его и с точки зрения художественной, и с точки зрения философской.

«…Каждое произведение Н.К. (Николая Константиновича. — Л.Ш.) — писала она в одном из своих писем, — поражает гармоничностью в сочетании всех своих частей, и эта гармоничность и дает основу убедительности. Ничего нельзя отнять или добавить к ним, все так, как нужно. Эта гармония формы, красок и мастерства выполнения и есть дар, присущий великому творцу. Произведения Н.К. дороги мне и красотою мысли, выраженной им в таких величественных, но простых и порой глубоко трогательных образах. Для меня, постоянной свидетельницы его творчества, источником непрестанного изумления остается именно неисчерпаемость его мысли в соединении со смелостью и неожиданностью красочных комбинаций. Не менее замечательной является и та легкость и уверенность, с которой он вызывает образы на холсте. Они точно бы живут в нем, и редко, когда ему приходится нечто изменять или отходить от первого начертания.

Истинно, наблюдая за процессом этого творчества, не знаешь, чему больше удивляться — красоте ли произведения или же виртуозности выполнения его»[656].

В этом письме Елена Ивановна скромно называет себя свидетелем творчества Николая Константиновича. Безусловно, она права. Ибо каждый из них был свидетелем другого. Поэтому их совместное творчество и оказалось высочайшим образцом духовного и образного проникновения в глубины энергетического процесса, Космической эволюции человека. Это поставило Рериха в ряды великих и уникальных художников нашей Планеты. К этому нужно еще добавить, что сама Елена Ивановна хорошо рисовала. Те ее видения, которые Николай Константинович положил в основу своих картин, были не только рассказаны ею, но и зарисованы. Некоторые из ее рисунков, хранящихся в архиве МЦР, опубликованы впервые в этой книге.

4. СОКРОВИЩНИЦА ДУХА

«Чем-то зовущим, неукротимо влекущим наполняется дух человеческий, — писал Николай Константинович, — когда он, преодолевая все трудности, восходит к этим вершинам. И сами трудности, порою очень опасные, становятся лишь нужнейшими и желаннейшими ступенями, делаются только преодолениями земных условностей»[657].

Эти слова Рериха относятся к высочайшим горам нашей Планеты — Гималаям. Он их называл еще Сокровищницей Духа и был в этом определении ближе к Истине, чем все те, кто соприкасался с этими горами или писал о них. Николай Константинович и Елена Ивановна Рерихи прожили значительную часть своей жизни в Гималаях, в одной из чудеснейших долин — Кулу. Старинный дом их стоял на горном склоне, откуда открывался вид на снежные вершины, скалистые обрывы и хвойные леса гималайского пространства. Над долиной изо дня в день бушевала феерия горных рассветов и закатов, прозрачно-звездных ночей и фантастической солнечной игры света и теней. Художник писал эти горы и ощущал более, чем где-либо, то «таинственное касание надземного»[658], которое ложилось на его полотна отблесками нездешних миров, делавшими сами горы легкими, невесомыми, порой почти призрачными. Иногда он использовал те зарисовки, которые сделал на маршруте Центрально-Азиатской экспедиции, прошедшей через Индию и Китай, Сибирь и Алтай, Монголию и Сикким. Магнетическая красота тех мест, людей и их творений ложилась на полотно точными и яркими мазками темперы. На темперу он перешел, когда покинул Россию, и оставался верен этому материалу до конца своих дней. Там же, в Гималаях, он в 1947 году закончил свой жизненный путь и завершил художественный труд, который был сужден ему на этом пути. Последняя его картина называлась «Приказ Учителя». На ней он изобразил любимые им Гималаи, снежные вершины и ущелье, наполненное синим светом. Над ущельем и лежащей внизу рекой парил Белый Орел. Человек, сидящий на склоне, наблюдал трепетно и пристально за его полетом. Картина так и осталась на мольберте.

Тысячи прекрасных полотен, сохранившихся после Николая Константиновича, оказались разбросаны по многим странам мира — в России и Америке, Индии и Монголии, в самых неожиданных городах Европы.

Но, рассеянные по различным музеям, галереям и частным коллекциям, они все были связаны как бы единой мыслью и концепцией. Концепция относилась к Космической эволюции человечества. Картины повествовали об истории Планеты «помимо историков», по выражению самого Рериха. На них были изображены полученные через видения и пророческие сны узловые моменты духовно-культурной истории пятого энергетического вида человечества планеты Земля. Мы так мало знали или почти ничего не знали о такой истории, что некоторые ее сюжеты казались мифами и легендами. Но они несли нам высшую реальность, связанную с энергетикой миров иных измерений, иных состояний материи. Эта реальность отражалась в земных формах, в земном творчестве. Она освещала странным таинственным светом наше прошлое и как бы проникала в наше будущее, прорицая это будущее в образах высокой красоты, связывая его с прошлым через неуловимые, краткосрочные моменты настоящего.