Мудрость Хеопса - [60]

Фараон долго не мог двинуться с места, но постепенно величие и уверенность вернулись к нему. Он выпрямился, повернувшись к Джедефу, и сказал:

— Доложи мне обо всем, что тебе известно об этом деле.

Дрожащим от печали голосом Джедеф поведал его величеству о том, что сообщил ему офицер Сеннефер, о сомнениях, одолевших их обоих, и о том, что они предприняли для спасения своего повелителя.

— О боги! — воскликнул Хуфу. — Так это правда!

Он был застигнут врасплох подлостью человека, от которого никогда бы не ожидал ничего подобного, — своего сына, собственного наследника. Боги спасли Хуфу от ужасного злодеяния, но, исполнив свою волю, заставили его заплатить слишком большую цену. Душа престолонаследника не вознеслась на небеса, а низвергнулась в страшное подземное царство, ибо очернила себя омерзительным грехом.

Фараон остался жить, был спасен, но не испытывал от этого радости. Его сын убит, и Хуфу не ведал, как скорбеть по нему.

35

Утром, когда закат окрасил землю и воды Нила алым цветом, царь и его спутники вернулись во дворец. Всемогущий фараон почувствовал в своем сердце опустошающую усталость. Страшные новости между тем распространялись по коридорам дворца, неся с собой уныние и смятение. Царица Мерититес была потрясена до глубины души. Всепоглощающее пламя разгорелось в душе матери, и никакой разлив Нила не смог бы затушить его. Она отправилась к своему великому мужу, желая получить у него поддержку и утешение. Царица нашла Хуфу спящим или изображавшим сон. Прикоснувшись к его лбу холодными пальцами, Мерититес почувствовала, что лоб царя пылает подобно гигантскому костру, от которого летели в воздух искры. В испуге она прошептала: — О мой господин, ты горишь! Ты болен! Фараон открыл бушевавшие гневом глаза. С не свойственной ему яростью Хуфу пронзил супругу взглядом, источавшим огонь. Взбешенным тоном, которого никто никогда от него не слышал, он спросил свою царицу:

— Оплакиваешь ли ты своего сына, проклятого убийцу?

— Я оплакиваю свою несчастную судьбу, мой повелитель, — ответила женщина, заливаясь слезами.

Обезумев от гнева, он вскричал:

— Ты родила мне преступника вместо сына!

— Мой господин…

— Божественная мудрость предопределила его смерть, ибо трон Египта не создан для отцеубийц!

— Пожалей меня, — взмолилась Мирититес. — Пожалей мое сердце и свое тоже! Не говори со мной так. Молю, утешь меня! Давай вспомним, что он был нашим сыном, и сейчас заслуживает того, чтобы его оплакивали!

Царь был в бешенстве:

— Я вижу, что ты жалеешь его!

— Мы должны горевать, мой господин. Разве не потерял он себя и в этом мире, и в загробном?

Хуфу схватился за голову и возбужденно зашептал:

— О боги! Неужели я сошел с ума? Что за удары сыплются на мою голову? Как ей теперь носить корону? О царица, страданиями тут не поможешь! Призови моих сыновей, дочерей и всех моих друзей. Я хочу видеть Хемиуна, Мирабу, Арбу и Джедефа… Ступай! Я должен говорить с ними, ибо жить мне осталось недолго…

Несчастная царица покинула покои фараона и передала его просьбу принцам, принцессам и приближенным. Еще она попросила немедля явиться Кару, личного целителя фараона.

Каждый откликнулся на зов, явившись во дворец в безмолвии, как если бы их пригласили на похороны. Они вошли в комнату фараона. Он принялся расхаживать между ними — членами своей семьи, родственниками и преданными друзьями. Взгляд метался по сторонам. Заметив Кару, он напустился на него:

— Зачем ты пришел сюда, врач, без моего на то разрешения? Ты служишь мне уже сорок лет, и за все это время мне ни разу не понадобилась твоя помощь! Неужели тот, кто обходился без лекаря при жизни, не сможет обойтись без него на смертном одре?

Упоминание о смерти встревожило всех. Что до Кары, он вежливо улыбнулся и сказал:

— Моему господину нужно…

Хуфу прервал целителя:

— Оставь своего господина! Прочь с моих глаз!

Лицо Кары выражало искреннюю печаль. Он тихо сказал:

— Мой повелитель, возможно, иногда лекарь должен ослушаться приказа своего господина.

Фараон побагровел от ярости. Он обвел злобным взглядом ошеломленные лица тех, кто окружал и не узнавал царя, и закричал:

— Разве вы не слышите, что он говорит? И стоите, ничего не делая? Невероятно! Неужели измена поразила своим копьем и ваши сердца? О визирь Хемиун, скажи мне, что делают с тем, кто осмелился перечить фараону?

Хемиун шагнул к лекарю и что-то шепнул ему на ухо. Кара поклонился своему повелителю и, пятясь, покинул его покои.

Визирь приблизился к Хуфу:

— Не гневайтесь так, ваше величество, ибо он желал вам только добра. Может быть, мой господин хочет выпить воды?

Не дожидаясь ответа, визирь покинул комнату, и Кара передал ему золотой кубок, наполненный водой с размешанным в ней успокоительным средством. Хемиун поднес кубок фараону. Хуфу тотчас осушил его. Лекарство подействовало мгновенно, лицо владыки Египта смягчилось. И все же надломленность и потрясение все еще владели царем. Ему помогли улечься на ложе, приподняв подушки.

Глубоко вздохнув, фараон сказал:

— Горе человеку, страдающему от старости и немощи. Эти две слабости способны поставить на колени сильнейших!

Хуфу взглянул на собравшихся подле его кровати.