Мудрецы Талмуда - [17]

, а в Авот де-рабби Натан [13] его мудрым изречениям и моральным сентенциям посвящена целая глава.

Как и при жизни, после своей смерти Элиша тоже повис в пустоте между двух миров. Невозможно оказалось осудить его на адские мучения, ибо заслуги выдающегося мудреца и законоучителя были чрезвычайно велики. Но удостоить вероотступника и злодея райского блаженства также было немыслимо. Талмуд рассказывает, как ученик Элиши, рабби Меир, молит о том, чтобы согрешившего мудреца осудили на все муки ада, лишь бы в конце он удостоился исправления и был спасен: Когда умру я и дымом поднимусь над могилой его? (в знак того, что суд над Элишей свершился). И действительно, после кончины рабби Меира от могилы Ахера повалил дым [14]. Однако то был еще не конец. Дым от могилы не переставал идти, показывая, что адские муки продолжают терзать отступника. Казалось, ему никогда не будет прощения. Сменилось несколько поколений мудрецов, а над могилой все еще клубился дым.

Наконец, не выдержал рабби Иоханан: Что за геройство — жечь своего учителя! — сказал он. — Один из нас согрешил, а мы не в силах спасти его? Сказал рабби Иоханан: Когда умру я и угашу пламя его? (В знак того, что Элиша избавлен от мук и пребывает в раю). И действительно, с кончиной рабби Иоханана дым над могилой Элиши рассеялся.

Еще более поэтичную историю о посмертных скитаниях Элиши рассказывает Иерусалимский Талмуд. Рабби Меиру сообщили, что на могиле Элиши пылает огонь. Придя на могилу, рабби Меир простер над ней талит и сказал те же слова, которые Боаз обратил некогда к Рут — Ночуй эту ночь здесь, а утром — если избавит он тебя, то хорошо, пусть избавит, а если нет — то я тебя избавлю, как жив Господь. Полежи до утра [15]. Рабби Меир пояснил свои слова: Если Всевышний сам избавит тебя по справедливости — хорошо, пусть избавит. Если же нет — тогда я тебя избавлю. Полежи до утра — до дня грядущего Избавления [16].

Вот высказывание Элишы бен Абуи, приведенное в Пиркей Авот: На что похож тот, кто обучает ребенка Торе? На чернила, покрывающие письменами чистый лист. А на что похож обучающий старца? На чернила, покрывающие лист со стертыми письменами. Это высказывание весьма характерно для Элиши, человека, для которого независимость мышления, новизна и оригинальность служили основой восприятия мира. То, что он изучал, было подобно свежим чернилам на чистом листе. И потому неудивительно, что посвященная ему глава в Авот де-рабби Натан по сути, лишь истолковывает идею Элиши о том, насколько важен для усвоения Торы свежий, не притупившийся взгляд. Метафора, использованная им, отчасти объясняет судьбу Элиши — как его тягу к оригинальности и новизне в первые годы учения, так и неспособность в зрелые годы стереть неудачный текст и переписать его заново… Повторение однажды пройденного казалось Элише невозможным, ибо в нем отсутствовали желанная свежесть, новизна восприятия. Элита обладал способностью творить — но не умел исправлять поломанного. Так не сумел он исправить и свою судьбу.

Элиша не в силах был раскаяться, ибо был неспособен писать на стертом листе. Однако он знал, что это возможно, и хотя не говорит об этом прямо, просит рабби Меира истолковать слова Писания: Не равноценны ему ни золото, ни стекло [17]. Рабби Меир отвечает: Это слова Торы. Приобретаются они дорого, как золото, а утратить их легко, будто хрупкое стекло. И тогда, со своей характерной интонацией, Элиша говорит ему: Учитель твой Акива не так говорил! У золота и стекла есть общее свойство — когда они ломаются, их можно переплавить и заново отлить из них украшения, не хуже старых [18].

Рабби Иеѓуда ѓа-Наси

О рабби Иеѓуде ѓа-Наси говорили, что со смерти Моше-рабейну до рождения Рабби (так почтительно называли Иеѓуду ѓа-Наси) не собиралось столько Торы в одном месте [1]. Иными словами, не было другого человека, который крепко держал бы в руках бразды политического правления и одновременно являлся духовным лидером своей эпохи, знатоком Торы и величайшим мудрецом поколения. Как правило, духовное и политическое руководство принадлежало разным людям. Их интересы зачастую не совпадали, а иногда оказывались прямо противоположными. В тех считанных случаях, когда светская власть и авторитет Торы объединялись в одном лице, важность и значение этого лица возрастали настолько, что затмевали остальных современников.

Рабби Иеѓуда ѓа-Наси принадлежит к поколению, становление которого пришлось на период, последовавший за восстанием Бар Кохбы. Еще совсем свежа была память о жестоких преследованиях и массовых казнях. Иудея, служившая театром военных действий, обезлюдела и лежала в руинах. Война и суровые карательные меры римлян (Талмуд именует их губительными указами) совершенно опустошили страну. Прошло много лет, прежде чем удалось воссоздать общину и возродить еврейскую культуру — в другом районе Эрец Исраэль, на севере. Лишь при жизни Рабби еврейское население Галилеи настолько оправилось от удара, что смогло выдвинуть новое поколение мудрецов.

Состояние общины улучшилось, а положение Рабби особенно укрепилось, помимо прочего, благодаря его хорошим отношениям с римскими властями. Талмуд сохранил множество преданий