Мудрец и искусство жизни - [2]
Человеческая жизнь также подчиняется универсальным законам. Человек входит в природный ритм и вместе с природой от рождения до самой смерти проходит через все состояния удовольствия, здоровья и страдания, присущие каждому определенному возрасту. Человек рождается, взрослеет, вступает в брак, рожает детей, которых содержит до достижения ими самостоятельности, и дожидается смерти в соответствии с обычаями своего общества. Отношения с окружающими определяются законами, традициями и религиями. С точки зрения повседневного, естественного понимания жизни можно считать, что человек самореализовался, если он, избежав серьезных болезней, в достаточной мере удовлетворил свои первичные инстинкты: голод, жажду, безопасность, секс и общение.
Жизнь как существование в биологической среде – вещь неплохая, и, чтобы преуспеть в ней, достаточно следовать законам, а также установкам массовой культуры и религии. Массовая культура, или культура среды, охватывает все прикладные науки и сферы деятельности в жизни общества – медицину, коммерцию, литературу, архитектуру, право, богословие, философию, спорт, музыку, а также все профессии и ремесла.
На этом уровне жизни авторитетами являются семья, священники, судьи, врачи и полиция.
1.2. Мастерство жизни
Понятие «мастерство» указывает на способность выполнять какую-либо функцию лучше других или, другими словами, подразумевает определенную склонность, получившую наиболее полное развитие. Например, плотник и кузнец являются мастерами по обработке соответственно дерева и железа, так как выполняют эту работу с величайшей сноровкой и оптимальными результатами.
Мастерство жизни означает образ или стиль жизни более высокого уровня, чем это принято в данном социальном контексте. Человек, овладевший мастерством жизни, выделяется на фоне остальных. Мастер делает лучше других то, что умеют все. Он умело пользуется инструментами жизни и делает это исключительно в своих интересах, во что бы то ни стало добиваясь первенства. Этой цели подчинено все остальное. Он стремится быть пастухом, а не овцой, и социально-биологический контекст для него – лишь источник личной власти. Он – лидер, и его психология и поведение лучше всего описаны в трактате Никколо Макиавелли «Государь».
Тот, кто овладел мастерством жизни, несомненно, возвышается над многими. Удовлетворение ему приносят два аспекта: успех в социально-историческом контексте (обеспеченность, влияние, уважение) и осознание своей власти и значимости собственной личности.
Практически такие люди легко узнаваемы, они лидеры (широко– или малоизвестные), люди первой категории значимости.
Отличие первого стиля жизни от второго заключается в следующем. Первый стиль – это полное принятие моделей жизни в качестве абсолюта, для второго эти схемы, которые используются для обретения респектабельности в глазах других, служат лишь средством для достижения собственных целей. Первые в них верят, вторые ими пользуются.
Тех немногих, кто овладел мастерством жизни, отличает здоровый эгоизм, направленный на интеллектуальное и личностное обогащение, что проявляется в расширении экономических возможностей и приобретении более значимых связей (всегда наиболее продуктивных). Они убеждены, что законы могут быть хорошими, но никогда не станут абсолютными.
1.3. Искусство жизни
В сущности, «искусство» (arte происходит от латинского аrdere – гореть, пылать, воспламенять) – это то, что придает силе форму, в то время как есть нечто, отводящее место форме этой силы. Образно искусство можно представить как отражение огня, пылающего в камине.
Искусство жизни – это способность воздействовать на жизнь таким образом, чтобы внести в бытие новизну. Вместо того чтобы участвовать в повторении цикла существования предметного мира, человек действует так, что жизнь становится естественным фоном творческой игры его собственной личности. В искусстве жизни субъект воздействует на жизнь, в то же время не относясь к ней слишком серьезно. И дело не в том, что он ее презирает или не ценит. Наоборот, он и знает, и ценит ее больше других. Но, осознав ее конечную цель, ко всему остальному он относится как к театру.
Человек, владеющий искусством жизни, понимает, в чем заключается опасность явлений и связей.
Он и в повседневной жизни стремится быть максимально точным. Всем и всему отводится определенная мера времени, места, участия и внимания: достаточно ошибиться в одном из этих критериев, чтобы жизнь настроилась против человека, лишив его возможности творчески воздействовать на нее. Искусством жизни владеют те немногие люди, которые способны влиять на жизнь как на творение своего собственного духа, и поэтому они с полным правом могут считаться мудрецами.
Слово «мудрец» (saggio) происходит от латинского sapiens, что означает разумный, знающий. Корень глагола sapere (знать) означает обладать знанием или давать знания. Мудрец – тот, кто находит удовольствие в знании и действии. Мудрость – это техника получения удовольствия от всего сущего.
Обозначив эти различия, я не буду останавливаться на злоключениях тех, для кого жизнь – одна сплошная болезнь или движение по врожденной инерции химико-биологического образования, называемого телом. Такая жизнь есть не что иное, как невроз. Чтобы просто жить, достаточно знать культуру своей общественной системы, для овладения мастерством жизни нужно открыть общие черты в различных культурах и мнениях, включая полярно противоположные.
Каждый день мы сталкиваемся с различными проявлениями психики. наши мысли, эмоции, любой факт или событие вызваны психической причиной, скрытой в глубине нашего бессознательного. Человек не имеет права быть наивным, если хочет управлять собственной жизнью. Чтобы стать главным действующим лицом, ему необходимы знания, которые бы обеспечили точность его решений и показали причину происходящего.Данная книга профессора Антонио Менегетти с очевидностью раскрывает, насколько сильно влияет на нашу жизнь бессознательное – то, что мы о себе не знаем; дает практические советы для обретения собственной точности и знакомит с инструментами онтопсихологии (интерпретацией сновидений, семантическим полем)
Это словарь, объясняющий значение образов, появляющихся во снах, фантазиях, произведениях искусства. Онтопсихологическая интерпретация образов основана на собственных открытиях онтопсихологии, значительно дополнив имеющиеся сонники и скорректировав многие ошибочно интерпретируемые образы. Существует взаимосвязь между образом и реальностью, и возможно понять, какая реальность или биологическая или психическая природа стоит за тем или иным образом.
Сегодня рынок поставил даже самые крупные концерны перед фактом того, что все усвоенные ранее модели ведения бизнеса устарели еще вчера. Прямым доказательством этого стал мировой финансовый кризис. Но стоит заметить, что кризис также открыл возможность для появления игроков новой формации, предпринимателей, для которых бизнес – это постоянная игра ума и возможность удовлетворения здоровых амбиций, а не только зарабатывание денег. Игроков, способных через это удовлетворение создавать богатство и гармонию социума на различных его уровнях.
Данная книга открывает читателю путь в таинственный мир бессознательного, который явственно присутствует в жизни каждого человека.В простой и доступной форме здесь показано, как онто Ин-се – важнейшее открытие онтопсихологии – применяется в решении различных проблем человека – личностных (здоровье, внутренне благополучие), социальных (успех, материальный достаток) и даже метафизических (состояние благодати, высшая самореализация).Эта небольшая по объему, но в высшей степени практическая книга станет незаменимым подспорьем для психологов и психотерапевтов, а также для всех, кого интересует внутренний мир человека, причины происходящих с ним событий и то, чем действительно современная психотерапия способна помочь человеку.
Как человек превращает простой обычный контакт в источник своих проблем? Как психика порождает болезнь? Какова взаимосвязь между способом мышления и событиями повседневной жизни? Таковы основные вопросы, которые автор раскрывает в этой книге.Книга будет полезна психологам, врачам, психотерапевтам и широкому кругу читателей, желающих глубже понять жизнь и самих себя.
Текст представляет собой серию лекций, прочитанных автором для лиц, связанных тем или иным образом со сферой педагогики. В то время, как большая часть систем образования и воспитания направлена на поправление ошибок, допущенных на ранней стадии развития ребенка, онтопсихология стремится задействовать изначально заложенный в каждой личности творческий потенциал. Современная педагогика зачастую сводится к осуществлению профилактики регрессивных явлений, вместо того, чтобы разбудить позитивное ядро человеческого сознания.
Монография посвящена одной из ключевых проблем глобализации – нарастающей этнокультурной фрагментации общества, идущей на фоне системного кризиса современных наций. Для объяснения этого явления предложена концепция этно– и нациогенеза, обосновывающая исторически длительное сосуществование этноса и нации, понимаемых как онтологически различные общности, в которых индивид участвует одновременно. Нация и этнос сосуществуют с момента возникновения ранних государств, отличаются механизмами социогенеза, динамикой развития и связаны с различными для нации и этноса сферами бытия.
Воспоминания известного ученого и философа В. В. Налимова, автора оригинальной философской концепции, изложенной, в частности, в книгах «Вероятностная модель языка» (1979) и «Спонтанность сознания» (1989), почти полностью охватывают XX столетие. На примере одной семьи раскрывается панорама русской жизни в предреволюционный, революционный, постреволюционный периоды. Лейтмотив книги — сопротивление насилию, борьба за право оставаться самим собой.Судьба открыла В. В. Налимову дорогу как в науку, так и в мировоззренческий эзотеризм.
В монографии впервые в литературоведении выявлена и проанализирована на уровне близости философско-эстетической проблематики и художественного стиля (персонажи, жанр, композиция, наррация и др.) контактно-типологическая параллель Гессе – Набоков – Булгаков. На материале «вершинных» творений этих авторов – «Степной волк», «Дар» и «Мастер и Маргарита» – показано, что в межвоенный период конца 1920 – 1930-х гг. как в русской, метропольной и зарубежной, так и в западноевропейской литературе возник уникальный эстетический феномен – мистическая метапроза, который обладает устойчивым набором отличительных критериев.Книга адресована как специалистам – литературоведам, студентам и преподавателям вузов, так и широкому кругу читателей, интересующихся вопросами русской и западноевропейской изящной словесности.The monograph is a pioneering effort in literary criticism to show and analyze the Hesse-Nabokov-Bulgakov contact-typoligical parallel at the level of their similar philosophical-aesthetic problems and literary style (characters, genre, composition, narration etc.) Using the 'peak' works of the three writers: «The Steppenwolf», «The Gift» and «The master and Margarita», the author shows that in the «between-the-wars» period of the late 20ies and 30ies, there appeard a unique literary aesthetic phenomenon, namely, mystic metaprose with its stable set of specific criteria.
Книга представляет читателю великого итальянского поэта Данте Алигьери (1265–1321) как глубокого и оригинального мыслителя. В ней рассматриваются основные аспекты его философии: концепция личности, философия любви, космология, психология, социально-политические взгляды. Особое внимание уделено духовной атмосфере зрелого средневековья.Для широкого круга читателей.
Книга дает характеристику творчества и жизненного пути Томаса Пейна — замечательного американского философа-просветителя, участника американской и французской революций конца XVIII в., борца за социальную справедливость. В приложении даются отрывки из важнейших произведений Т. Пейна.
Книга известного французского философа Мишеля Фуко (1926–1984) посвящена восприятию феномена безумия в европейской культуре XVII–XIX вв. Анализируя различные формы опыта безумия — институт изоляции умалишенных, юридические акты и медицинские трактаты, литературные образы и народные суеверия, — автор рассматривает формирование современных понятий `сумасшествие` и `душевная болезнь`, выделяющихся из характерного для классической эпохи общего представления о `неразумии` как нарушении социально — этических норм.