Мучения Минти Мэлоун - [96]

– Но зачем? – удивилась я.

– Подумала, что после того, как он обошелся с вами, вы могли быть дать мне совет.

– Откуда вы знаете, как он со мной обошелся? – недоумевала я. – Не могу представить, чтобы он добровольно вам рассказал. И вообще, – сердце сжала ледяная ладонь, – хотелось бы знать, когда вы познакомились.

– Много лет назад, – не стала скрывать она. – Мы встречались еще в начале девяностых, правда недолго.

– О, – язык отказывался мне служить. – Я об этом не знала.

– Я по нему с ума сходила, но наш роман быстро закончился. И вот в прошлом июле мы случайно столкнулись в «Харродз». Выглядел он ужасно. Сказал, что собирается жениться и жутко нервничает. Я пожелала ему удачи и забыла об этом. Каково же было мое удивление, когда в начале августа он сам связался со мной – у него остался мой номер. Я спросила его, как прошла свадьба.

– И что он ответил?

– Сказал, что не хочет об этом разговаривать.

– Еще бы. Но что-то он все-таки сообщил? Как-то объяснил свое поведение?

– Он сказал, что, в конце концов, так и не женился, потому что... как же он выразился? Ах да! Потому что возникла «проблема с церковью»...

Проблема с церковью? Проблема с церковью? Вот что он говорил чужим людям! Что возникла проблема с церковью! Я чуть не задохнулась от возмущения.

– Единственная проблема с церковью, – произнесла я ледяным тоном, – состояла в том, что Доминик сбежал в середине церемонии, бросив меня на глазах у двухсот восьмидесяти человек.

– О господи! – выдохнула она. – Он ничего такого не говорил.

– Еще бы… – Внутри меня что-то сломалось, треснуло. От подавленной грусти не осталось и следа. Ее место заняла злоба.

– Это так унизительно, – сокрушалась Вирджиния Парк. Она опять заплакала.

– Вы абсолютно правы, – согласилась я. – Это унизительно.

– О нашей помолвке объявили в газетах, – рыдала она. – Об этом знали все. Мне так плохо, так ужасно, – причитала она, все также отчетливо и точно выговаривая каждый звук. – Не знаю, что делать. – Всхлип. – Почему это случилось со мной?

– Я скажу вам, что надо делать, – процедила я.

– Что?

– Я скажу вам, что надо делать! – выкрикнула я, вскакивая со стула.

– Да? Что?

– Радоваться! Вот что... Радоваться!

– Не понимаю, о чем вы?

– Радуйтесь, что судьба избавила вас от брака со столь мелочным, столь... мерзким, малодушным... – Почему-то все слова, приходившие на ум, начинались на букву «м». – Мерзавец, монстр...

– Мучитель женщин! – суфлировала Эмбер, которая до того тихонько сидела себе на лестнице. Вирджиния Парк всхлипнула.

– Мне вас жаль. – Я вдруг почувствовала такую усталость, что ухватилась за столик в прихожей. – Я понимаю, как вы страдаете. Потому что пережила то же самое. Но вы спросили совета и получили его. Повторю еще раз. Я готова кричать это с крыши: радуйтесь! ликуйте! благодарите Бога! Аллилуйя! Бог вас спас. До свидания!

Я бросила трубку. Кружилась голова, меня мутило. Несмотря на всю браваду, слезы ручьем текли по лицу, а в голове проносились вопросы, так и оставшиеся без ответа. Сколько ожидалось гостей? Были ли среди приглашенных его клиенты? Неужели Доминик оставил меня из-за Вирджинии? И почему он бросил ее? Неужели он до такой степени боится ответственности? Или обе серии «Кошмара невесты на улице Вязов» имеют другую подоплеку? Опустившись на стул в прихожей, я безумным взглядом уставилась в пустоту и стала мысленно прокручивать наш разговор.

Вирджиния сказала, что встретилась с Домом в июле, прямо перед свадьбой, и он очень нервничал. Он на самом деле места себе не находил. Я тоже это заметила. Но Доминик всегда дергался и терял контроль, когда не пытался кому-то что-то продать. Потому что не уверен в себе, очень. Тогда я отнесла его раздражительность на счет предсвадебной лихорадки. У меня она тоже была.

Я взглянула на Эмбер. Она не лезла с вопросами – ждала, пока я сама расскажу, что произошло. Но меня так ошеломил этот последний виток сюжета, что я толком не знала, с чего начать. Только я собиралась сказать ей, что Доминик бросил мисс Свинарку, как телефон ожил. После третьего звонка я не выдержала и сняла трубку.

– Да?– произнесла я с усталой настороженностью.

– Это опять я, – несчастным голосом проговорила Вирджиния Парк. Она все еще плакала. Я так и представила ее тонкую верхнюю губу, всю в слезах и соплях. – Я ужасно себя чувствую, – простонала она. – Мне просто необходимо поговорить с вами.

– Мне очень жаль, – пробормотала я, ощущая, как меня покидают последние силы.

– Прошу вас!..

– Послушайте, мне нечего добавить к сказанному. Я не хочу вмешиваться. Это слишком больно. Извините. Я пережила достаточно и теперь хочу защитить себя. Мне очень жаль, Вирджиния. Очень жаль. До свидания! – Я опустила трубку.

Через десять секунд телефон зазвонил снова. О господи, неужели она ничего не поняла? До некоторых вообще не достучаться! Я схватила трубку и выпалила:

– Послушайте! Я ничем не могу вам помочь. Мне очень вас жаль. Но все, что можно было рассказать о поведении Доминика, я уже рассказала. Понимаю, вам хочется о нем поговорить, но мне эти разговоры не по душе. Честно говоря, я вообще хочу забыть, что когда-либо знала этого человека.