Мстительная волшебница - [18]
— Нет.
— Тогда как?
— Заготовляю сам бумагу…
— Потом?
— Потом упаковываю порошок пятновыводителя…
— Так.
— …и через посредника сбываю на рынок.
— Значит, из Америки привозится только порошок?
— Нет, дружок, порошок я тоже изготовляю здесь.
— Сам?
— Ну да.
— Значит, с тобой работает специалист-химик…
— Какая в нем нужда? Просто я сообразительный человек. Нельзя упускать время. В каждом деле нужно держать нос по ветру, а язык за зубами… Пакетик обычного пятновыводителя — шесть-десять курушей. Нарасхват берут, по десять-двадцать пакетиков. Упакую в бумажку с американским флагом и…
Наконец я постиг всю премудрость «дела».
— Ясно, — сказал я. — Но как ты добыл деньги?
— А много ль тут нужно? Сотня и все…
— Но ведь у тебя и этого не было.
Он рассмеялся:
— Послушай, хоть это и профессиональная тайна, но, поскольку уже устаревшая, открою ее тебе… Начал я с того, что купил почтовый ящик и дал в газету объявление такого содержания: «Солидному учреждению на должность с высоким окладом требуются пять человек, окончившие университет, пятнадцать — лицей, пятнадцать — со средним образованием и восемь — с начальным. Желающие должны немедленно направить документы и марку в пятнадцать курушей…» И как ты думаешь, сколько пришло за неделю писем? Угадай-ка!
— Сорок!
— Нет.
— Пятьдесят!
— Нет.
— Шестдесят? Семьдесят? Сто?
— Остановись. Все равно не угадаешь! Ровно две тысячи восемьсот шестьдесят пять писем и столько же марок по пятнадцать курушей.
Я сразу же прикинул, получалось… четыреста двадцать девять лир двадцать пять курушей! Да…
Принесли кофе.
— Понял?
— Понял.
— Ты, конечно, считаешь это нечестным. Так ведь?
— Так.
Немного помедлив, он тихо сказал:
— Честность не раньше Аллаха! Что человеку, лишенному хлеба, Аллах и честность?
Заметив, что я взглянул на красивую дощечку, исписанную зелеными чернилами, — это была молитва из Корана, призывающая к покорности Аллаху, — он улыбнулся: «Теперь я в этом нуждаюсь!»
…Минули годы. Однажды я проходил по Бейоглу мимо кинотеатра «Эльхамра». Вдруг около меня резко затормозил шикарный «кадиллак». Из машины вышла высокая стройная, словно газель, женщина, за ней — он. Мгновение — и он приветствует меня.
— Здравствуй!
Боже, как он располнел!
— Здравствуй.
— Как живешь?
— Хорошо… а ты?
— Как видишь…
— С божьей помощью, не так ли?
— Конечно… Ты что, прогуливаешься?
— Ищу работы. Нужно кормить семью.
— Все ищешь…
Женщина, стоявшая у огромной витрины, окликнула его:
— Исмаил!
— Супруга зовет?
— Не супруга… любовница!
И он протянул мне толстую руку, на которой сверкнул дорогой перстень…
Уличный писарь
•
Я часто проходил мимо него. Маленькое личико, всегда улыбающиеся голубые глаза, аккуратно подстриженные усы, опущенные плечи, тихий… Столом ему служил ветхий ящик. На «столе» стояла пишущая машинка времен сотворения мира. Клиенты не очень беспокоили его.
Кто он? Был ли он всю жизнь уличным писарем или служил некогда чиновником и вышел на пенсию? Есть ли у него семья, на что он живет, сколько зарабатывает? Эти вопросы возникали у меня каждый раз, когда я видел сто.
Однажды мне срочно понадобилось перепечатать кое-какие бумаги. Я пошел к нему. Он был не один. На низких плетеных скамейках сидели двое, муж и жена. Он спокойно слушал их. Я сел рядом. Женщине можно было дать лет двадцать восемь — тридцать. Она выглядела старше мужа. Щеки впалые, возле глаз морщины. Муж с трудом изъяснялся по-турецки, мешал его с греческим. Жена пыталась прийти ему на помощь. Стараясь не коверкать турецкие слова, она нервно теребила бахрому одежды.
— Мы приехали здесь Сивас…
— Поступил он мою фабрику.
— Один раз, один раз…
— Как это сказать, чистка… делать чистка…
Вдруг улицу огласил пронзительный детский крик. Я оглянулся. На мостовой стояла маленькая светловолосая девочка. Захлебываясь слезами, она показывала на мальчика, который не то ударил ее, не то что-то отнял. Женщина встала, взяла девочку на руки. Она даже не взглянула на мальчишку, все еще стоявшего в воинственной позе. Она была поглощена мыслью, как написать прошение.
— Вот, делал чистка… — показала женщина на перевязанную руку мужа.
— Схватила машина!
Писарь участливо посмотрел на руку.
— Что же вы хотите? — спросил он.
— Чтобы нам дали денег! — вместе произнесли супруги и уставились на писаря, с волнением ожидая, что он им на это скажет.
— А что, не дают?
— Не дают, плохо смотрел, говорят.
Рабочий, видимо, почувствовал боль в руке, сдавил запястье. Женщина нахмурилась.
— Хорошо, напишем, — сказал писарь.
Супруги с облегчением вздохнули и как будто даже повеселели. Но ведь это еще полдела… полдела…
Женщина, теребя кусок выгоревшей бязи, служившей ей платком, смущенно обратилась к писарю:
— Пожалуйста, не бери с нас много!
— Правда, — закивал мужчина и показал на больную руку, — не бери много.
Писарь достал из книжной обложки с надписью «Морское общество» чистую бумагу, заложил ее в машинку и начал печатать. Лицо его, обычно мягкое и приветливое, стало жестким. Худые руки двигались как-то вкось, буквы ложились неровно, но писарь не замечал этого. Казалось, в нем поднималась злоба против тех, кто не давал компенсацию беднякам. И он с силой ударял по клавишам старой машинки, словно этим мог защитить людей, у которых отняли их права…
Роман известного турецкого писателя Орхана Кемаля (1914–1970) «Происшествие» (1958) рассказывает о тяжелой судьбе «маленького человека». Героиня «Происшествия» Гюллю, молодая ткачиха, смела, самостоятельна, независима и горда. Она любит рабочего Кемаля, хочет выйти за него, и никакие уговоры, угрозы и наставления не заставят ее согласиться на брак с другим. Но на пути ее счастья встают препятствия в виде издавна заведенных порядков в семье, где отец вправе распоряжаться дочерью по своему усмотрению и продать ее, как продал своих старших дочерей. Писатель знакомит читателя с теми, кто вершит судьбами простых людей в турецкой деревне.
Орхан Кемаль (1914–1970) не первый в турецкой прозе обратился к жизни рядового труженика. О ней писали в своих правдивых рассказах лучшие прозаики-реалисты 30-х годов прошлого века — Садри Эртем, Бекир Сыткы и прежде всего Сабахаттин Али. Но они изображали его жизнь со стороны, такой, какой она виделась деревенскому учителю, чиновнику, интеллигенту. И апеллировали главным образом к чувствам.Внутреннюю жизнь человека из низов, во всем ее богатстве, динамизме, многосложности и своеобразии, впервые сделал предметом высокого искусства Орхан Кемаль.
Роман принадлежит перу крупнейшего писателя современной Турции. Автор – мастер острой увлекательной фабулы. Начало событий относится к 20-м годам, т.е. к эпохе кемалистской революции в Турции, а последние сцены разыгрываются в 50-х годах. Перед читателем проходит вереница людей, стоящих на разных ступенях социальной лестницы: чиновники, богачи, крупные аферисты и мелкие жулики, торговцы наркотиками и богомольные ханжи.
В настоящее издание вошла повесть турецкого писателя Орхана Кемаля (1914–1970) «Преступник». В центре повести — образ «маленького человека», придавленного беспросветной жизнью.
«Футурист Мафарка. Африканский роман» – полновесная «пощечина общественному вкусу», отвешенная Т. Ф. Маринетти в 1909 году, вскоре после «Манифеста футуристов». Переведенная на русский язык Вадимом Шершеневичем и выпущенная им в маленьком московском издательстве в 1916 году, эта книга не переиздавалась в России ровно сто лет, став библиографическим раритетом. Нынешнее издание полностью воспроизводит русский текст Шершеневича и восполняет купюры, сделанные им из цензурных соображений. Предисловие Е. Бобринской.
Книга популярного венгерского прозаика и публициста познакомит читателя с новой повестью «Глемба» и избранными рассказами. Герой повести — народный умелец, мастер на все руки Глемба, обладающий не только творческим даром, но и высокими моральными качествами, которые проявляются в его отношении к труду, к людям. Основные темы в творчестве писателя — формирование личности в социалистическом обществе, борьба с предрассудками, пережитками, потребительским отношением к жизни.
В книгу входят роман «Сын Америки», повести «Черный» и «Человек, которой жил под землей», рассказы «Утренняя звезда» и «Добрый черный великан».
Латиноамериканская проза – ярчайший камень в ожерелье художественной литературы XX века. Имена Маркеса, Кортасара, Борхеса и других авторов возвышаются над материком прозы. Рядом с ними высится могучий пик – Жоржи Амаду. Имя этого бразильского писателя – своего рода символ литературы Латинской Америки. Магическая, завораживающая проза Амаду давно и хорошо знакома в нашей стране. Но роман «Тереза Батиста, Сладкий Мёд и Отвага» впервые печатается в полном объеме.
«Подполье свободы» – первый роман так и не оконченой трилогии под общим заглавием «Каменная стена», в которой автор намеревался дать картину борьбы бразильского народа за мир и свободу за время начиная с государственного переворота 1937 года и до наших дней. Роман охватывает период с ноября 1937 года по ноябрь 1940 года.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.