Мстители - [6]

Вот в этот-то момент и появился майор Шамонин. В тот день среди присутствовавших ментов он был самым старшим по званию. Ольга сразу кинулась к нему с просьбой разобраться в недоразумении и отпустить ее.

Майор оглядел просительницу медленным тяжелым взглядом с головы до ног, потом расплылся в улыбке и сказал:

— Ну пойдем, поговорим.

Он провел ее в одну из камер и спросил у сопровождавшего его лейтенанта:

— Там матрац-то есть?

— Есть, — ответил ухмыляющийся лейтенант. — Если что, зовите.

— Не надо, мы справимся, — ответил майор.

После того как дверь камеры захлопнулась, Ольга окончательно поняла, для какого допроса ее пригласили.

— Ну, давай, — сказал майор, — показывай, на что ты способна.

— Вы меня не поняли. Я действительно оказалась здесь совершенно случайно.

— Ну-ну, — надвигался на нее майор, — вижу, что начинающая. Хорошо, очень хорошо.

Шамонин расстегнул китель и бросил его на стоявший рядом стул.

— Что вы делаете?! Вы меня не поняли. Я не проститутка.

— Молодец, молодец… Люблю молоденьких. Они еще не такие растасканные.

Майор не слышал того, о чем говорила Ольга. Он был весь в похотливом возбуждении.

Его руки забегали по телу Ольги, глаза замаслились.

— Да прекратите вы! — закричала Ольга, оттолкнув майора.

Шамонин отступил на несколько шагов и бросил:

— Молодец, молодец. Умеешь заводить… Ничего, через пару часов отпустим тебя домой. А если будешь умницей, то и отвезем.

Он снова приблизился к Ольге, и та его опять оттолкнула. Глаза Шамонина начали наливаться кровью.

— Ты что, дурить меня будешь, гадючка?! — прохрипел мент, влепив ей со всего размаха пощечину.

Ольга отлетела на топчан, а майор, приблизившись к ней, норовил ударить ее еще раз. Но она нырнула под его руку и воткнула в майорский пах свое колено. Шамонин издал звук, представлявший собой нечто среднее между визгом и ревом. Однако это нечто тут же было заглушено еще одним ударом Ольги сомкнутыми в замок руками — сверху по шее.

Майор уткнулся лицом в топчан. Послышалось мычание. В следующее мгновение дверь камеры открылась, вовнутрь влетели двое милиционеров.

— Товарищ майор, товарищ майор! — закричал один из них, недоуменно глядя на корчившегося на топчане начальника.

— Ты что с ним сделала, стерва? — рявкнул другой.

— Ничего, — буркнула Ольга, — он сам полез. Я его десять раз предупреждала.

Милиционеры подхватили майора под мышки и повели из камеры. Ольга осталась одна.

В томительном ожидании она провела несколько часов. К ней никто не заходил и на ее крики не отзывались.

Она подозревала, что, так сказать, продолжение следует. И не ошибалась. Дверь в камеру открылась, и вошли трое здоровенных ментов с резиновыми дубинками в руках.

Самый верзилистый, тупо смотря на нее, приказал:

— Раздевайся.

Ольга молчала. Тот стал надвигаться на нее. Она схватила лежавший на топчане китель майора и, швырнув его ему в морду, кинулась к двери. Единственной ее целью было позвать на помощь ну хоть кого-нибудь. Хотя она сама толком не понимала, до кого здесь можно было докричаться.

Один из бугаев, замахнувшись на нее дубинкой, получил удар пяткой в челюсть и рухнул на пол. В тот момент, когда Ольга уже была в дверях камеры, она столкнулась с Шамониным. Секунду они смотрели в глаза друг другу. И тут ей на голову сзади обрушился удар. Она упала.

Все дальнейшее вспоминалось как в полусне. Сознание лишь иногда возвращалось к ней, тем самым лишь увеличивая муки. Ее отволокли на топчан и с нарочитой грубостью раздели.

Милицейские гориллы сначала долго избивали Ольгу дубинками, а затем ее изнасиловал майор Шамонин.

Очнулась бедолага уже на следующий день в больнице. Оказалось, что ее неприятности не закончились. Врач сообщил, что она была привезена милиционерами. Они указали в рапорте, что побои нанесли ей во время облавы на проституток вынужденно, так как она оказала милиционерам злостное сопротивление. Более того — нанесла им телесные повреждения.

Против нее готовилось возбуждение уголовного дела. Немного позже пришло сообщение из университета о ее отчислении за аморальное поведение.

Спустя месяц пребывания Ольги в больнице по ее душу явился участковый милиционер. По секрету он сообщил, что если она не будет выступать против милиции, то Шамонин готов отозвать свое заявление на нее. Участковый добавил, что она все равно ничего сделать не сможет, так как факт ее изнасилования доказать невозможно. Кроме того, действительно имеются свидетельские показания о том, что она нападала на милиционеров. Помимо самих "пострадавших", этот факт засвидетельствован показаниями нескольких проституток.

Пожилой участковый почти по-отечески посоветовал Ольге:

— Лучше не поднимай бучу. А то как бы хуже не было. Шамонин влиятельный человек. Им ничего не докажешь.

После выписки из больницы неделю Ольга провела в своем доме в одиночестве, стараясь никого не видеть и ни с кем не разговаривать. Вот тогда-то она и приговорила майора Шамонина, поняв, что другого ей ничего не остается.

Она знала, что ее отец хранил в погребе гаража, находившегося в одном из подмосковных городков, оружие, привезенное из российских горячих точек. Как-то раз она, придя в гараж за картошкой, заинтересовалась большим пакетом, в котором увидела завернутые в промасленную тряпку несколько пистолетов.