Мстители - [42]

— Баламут, — Комаров повернулся к парню с ружьем, — иди следи за воротами. И пусть Бобер приведет со второго этажа старика.

Игорь мысленно прикинул — значит, церберов шестеро, включая начальника охраны.

— Где пленка? — спросил тем временем Комаров.

— Я сначала хочу видеть отца.

Комаров замолчал и сел в кресло. Через пять минут дверь открылась и в комнату вошел Дубровин-старший вместе с сопровождающим.

Игорь посмотрел на отца. Вид у него был всклокоченный и очень злой. Старик, увидев сына, спросил:

— Какого черта ты приперся сюда? Зачем ты пошел у них на поводу?

— Так надо, — мягко ответил отцу Игорь.

— Кому надо? Мне — не надо! Ничего бы мне эти вот не сделали. По крайней мере, ничего такого, что бы меня испугало. Я, слава Богу, пожил.

— Где пленка? — перебивая старика, задал вопрос Игорю Комаров.

— Сначала вы должны освободить отца.

— Сначала — пленка, — покачал головой начальник охраны.

— Не давай им никакой пленки! Пошли на хер всех этих дегенератов! — Глаза профессора Дубровина были необычно жесткими.

Игорь давно не видел своего отца таким.

— Никакие квартиры не стоят этих унижений! — продолжал старик. — Слышишь, Игорь? Не давай ничего этим подонкам!

— Заткнись, старик! — рявкнул Комаров.

— Ты уж больно молод, горилла! — резанул Дубровин-старший, глядя на начальника охраны. — Поди на пенсии давно!

— Угадал, мухомор. Получаю ее как военный.

— Клал я на таких военных! — хлестанул профессор.

Комаров недобро прищурился и кивнул охраннику с ружьем, приведшему заложника в комнату. Тот, сделав короткий замах, сильно ткнул Дубровина-старшего дулом в спину. Старик застонал, ноги его подкосились, и он упал на колени. Игорь рванулся было к отцу, но его схватили двое из охраны, а третий приставил к его затылку пистолет.

— Не надо нервничать, — сказал Комаров. — Давайте все делать спокойнее.

— Сначала отпустите отца, — упрямо бросил Игорь.

— Не пойдет. Но как только мы получим пленку и просмотрим ее, я его отпущу.

— Вот она!

Комаров, взяв кассету, подошел к видеомагнитофону и, вставив ее в аппарат, включил режим просмотра. Несколько минут он смотрел видеозапись. Потом подозвал одного из своих людей.

— Ну что, похоже на подлинник?

— Так сразу не скажешь, — уклончиво ответил парень. — Но вроде похоже…

— Ну что, — произнес Игорь. — Теперь пленка у вас. Отпускайте отца.

— Отпустим, отпустим, — успокоительным тоном сказал Комаров. — Только прежде нам надо получить ответы на вопросы, на которые ты легче всего ответишь при нем.

— Я ни о чем с вами говорить больше не собираюсь!

— Нет, парень, ты заблуждаешься, — отозвался Комаров. — Эти гребаные двести миллионов, которые ты якобы вернул, ничто по сравнению с нашими потерями по твоей милости.

— Я с вами не связывался. Это вы на меня наехали. Кстати, я до конца так и не понимаю почему.

— Ну, во-первых, потому что ты по своей глупости перешел нам дорогу. И тебя решили проучить. Это главное. А во-вторых, твоя квартира понравилась одному влиятельному человеку. И было решено спарить два дела. И тебя наказать, и квартиру для кого надо поиметь. Однако твоя реакция на это была с перебором прыти.

— А вы ожидали бараньих блеяний?

— Да нет, не в этом дело, — бросил Комаров. — Ты вот лучше расскажи, как узнал о готовящейся передаче денег Сурчаловым — раз. Как тебе удалось сделать видеозапись — два, и как ты вывернулся из лап Мазая, перебив его подручных, три! Я давно знал Мазая, он не раз оказывал нам различные услуги. Ни за что не поверю, что всю троицу замочил ты один! Кто на тебя работает? И самое главное — на кого работаешь ты?

Игорь спокойно посмотрел на Комарова.

— Что сделано — то сделано. Нет смысла об этом говорить. Мне помогали хорошие люди, и я не собираюсь их выдавать. Но одно определенно — я ни на кого не работаю, и все мои действия — это лишь ответная реакция на действия ваши.

— Значит, ты не будешь ничего говорить?

— Нет.

— Зря. Очень жаль.

— Да ну?!

— Я имею в виду папу — жаль. Твоего, — не без издевки пояснил Комаров. — Для того чтобы тебя разговорить, придется проделать с ним ряд манипуляций. Вряд ли они отразятся положительно на его здоровье, но язык тебе развязать должны. Для начала мы его подвесим за ноги, чтобы он не был таким дерганым. Потом, когда он успокоится, мы положим его вон на ту кроватку, — Комаров показал в угол комнаты, где стояла кровать с металлической сеткой, — и подведем к ней "двести двадцать". Если и после этого электромассажа, который будет отпущен твоему родителю, будешь молчать, то нам придется перейти к еще более действенным мерам. Старик лишится ноздрей, ногтей и еще каких-нибудь мелочей.

— Сволочь! Сука поганая! — заорал Игорь, вырываясь из рук охранников. — Ты же обещал, что отпустишь старика!

— Я и отпущу. После того как ты ответишь на все наши вопросы. Я же не давал слова, что отпущу его раньше.

В глазах Игоря потемнело. Он снова ошибся. Что за идиотский идеализм! Он надеялся, что сумеет спасти отца, а его поставили перед выбором — или отец, или сдача бандюгам Ольги. Даже если бы такой "размен" и сохранил старику жизнь, что сомнительно, Игорь пойти на это, естественно, не мог, так как даже на том свете не простил бы себе предательства. Он сознавал, что выходом для него из сложившейся ситуации оставалось лишь одно — умереть, прихватив с собой хотя бы парочку из марковских людей. А уж толстомордого Комарова — это как Бог свят!