– Плохо спала?
– Наши спальни рядом, как вы знаете. Всю ночь мерила шагами спальню, бедняжка. Видимо, еще не привыкла к смене часовых поясов.
Никос был готов спорить на все что угодно, что бессонница Анны вызвана вовсе не сменой часовых поясов, но он не стал переубеждать миссис Бербридж. Его губы изогнулись в улыбке. Превосходно. К концу недели, а если повезет, к концу дня, миссис Бербридж не будет испытывать смущения от того, как называть Анну, которая станет миссис Ставракис.
Намазав чувствительную детскую кожу кремом, Анна решила вернуться в бассейн. У края бассейна стояла миссис Бербридж. Но не шотландка стала причиной мурашек, пробежавших по ее коже. За спиной миссис Бербридж она увидела Никоса, и выражение его глаз иначе как изучающим было не назвать. С таким выражением смотрят на микроб под микроскопом.
– Может, вы хотите, чтобы я забрала ребенка, мисс? Я подумала, что вы не откажетесь передохнуть.
Так как часы показывали только десять, Анна была уверена, что идея принадлежит Никосу. Вчера он позволил ей уйти, но она понимала: это ненадолго. За время работы она изучила его достаточно и знала, что не так-то просто отвлечь Никоса от цели. Если он чего-то хотел, он всегда это получал.
Но не в этот раз.
– Благодарю вас, миссис Бербридж, – вежливо сказала Анна, крепче прижимая к себе Мишу, словно боясь, что женщина вырвет его из ее рук. – Я хочу побыть с сыном.
Ожидая от Никоса требования передать ребенка миссис Бербридж, Анна была удивлена; когда он обратился к няне:
– Очевидно, она не устала. Думаю, я присоединюсь к своей семье.
Миссис Бербридж пожала плечами и ушла.
По выражению лица Никоса ничего нельзя было прочесть. Его внезапное появление было сродни тому, когда в безоблачный день на небе вдруг возникает туча и закрывает собой солнце. Анна сразу вспомнила о том, как легко она почти уступила ему вчера. Причем, если бы не его последняя фраза, она бы провела ночь с ним. А так… Всю ночь она лежала без сна, мучимая разбуженным и неутоленным желанием и гневом – на себя. Если бы ей не удалось справиться с собой, она бы встретила это утро в его постели…
– Ну и? – высокомерно осведомилась Анна тем же тоном, который использовала ее мать со слугами других господ, осмеливавшимися косо смотреть на семейство Ростовых. До того дня, как ей исполнилось восемнадцать, и отец стал вести дела с Виктором и перевез всю семью в Нью-Йорк, неуверенность в завтрашнем дне и оскорбления были их постоянными спутниками.
А потом свою власть над ними приобрел Виктор. Именно поэтому она не позволит себе стать зависимой от кого бы то ни было. Уж лучше быть нищей, но свободной.
Правда, сейчас Анна была в этом не так уверена. Что значат ее гордость и достоинство, если маленький Миша будет голодать?
Никос по-прежнему молчал.
У Анны онемели руки: Миша весил немало.
– Что ты хочешь? – раздраженно спросила она.
Вместо ответа Никос, как был в элегантных светлых брюках, опустился на не совсем безупречно чистые плитки внутреннего двора.
– Научи меня быть отцом, – неожиданно сказал он, глядя на нее снизу вверх.
– Что ты имеешь в виду? – Ее раздражение как рукой сняло.
Он перевел взгляд на сына.
– У меня не было отца, поэтому мне неведомы родительские чувства. Я боюсь держать своего сына на руках, боюсь причинить ему боль. Мне нужна твоя помощь, Анна. Ты ведь не откажешь в моей просьбе? Ради Майкла?
Анна совсем растерялась и беспомощно молчала. Его слова разрушили укрепления, которые она возвела, чтобы защитить себя от нового разочарования. Но ведь сейчас речь идет не о ней, а об их сыне! Анна посмотрела в ясные глазки Миши, так похожие на глаза Никоса. Она не эксперт в вопросах воспитания, но твердо знает, что нужно малышу. И больше всего ее сыну нужен отец.
– Думаю, мы можем попробовать, – нерешительно кивнула Анна.
– То есть ты согласна?
– Когда ты хочешь начать? – задала она встречный вопрос.
– Сейчас.
– Тогда иди и надень плавки. Мы еще не закончили купаться.
– Это слишком долго. – Никос поднялся и, не обращая внимания на ее испуганный взгляд, снял с себя рубашку и туфли.
– Никос, не валяй дурака, – дрожащим голосом попросила Анна.
– Разве я когда-нибудь этим занимался?
Он с разбегу прыгнул в бассейн, подняв тучу брызг. Анна отвернулась, заслоняя от них Мишу. Когда она повернулась, Никос был в другой части бассейна. Дорогие итальянские брюки, скорее всего, пострадали от воды, но Никоса, очевидно, это ничуть не заботило.
Он смеялся.
Анна вздрогнула. Как давно она не слышала его смеха, громкого, идущего от всего сердца, заразительного и игристого, как хорошее вино! Она и влюбилась-то сначала в его смех, а уж затем в него…
Сделав несколько гребков, Никос достиг мелководья, где стояла Анна, и теперь шел ей навстречу. Капли воды, стекающие с волос на плечи, блестели в лучах солнца, образуя вокруг его мускулистого тела светящийся ореол.
Анна сглотнула, решив про себя, что, если греческие боги и существовали, они должны были быть похожими на Никоса Ставракиса.
Он остановился рядом и ласково коснулся головки сына.
– Ты покажешь мне, как я должен его держать?
Анна осторожно положила ребенка на руки Никоса и заставила его прижать Мишу к груди.
