Мрак, сомкнись - [11]

А теперь, архиепископы Мегатеополиса, я продемонстрирую вам видеозаписи происшедшего на Площади, чтобы вы сами были готовы к будущим, более серьезным кризисам.

После же просмотра можете подвергнуть меня экскоммуникации, если пожелаете.

Пока Гонифаций говорил, помощники Дета уже все подготовили. В центре стола появился круг шести футов диаметром. Круг начал светиться, и в нем появилось изображение.

Дет коснулся ручек управления, и серо-жемчужный Зал Совета погрузился в темноту.

Теперь на круглом экране в центре стола хорошо была видна Большая Площадь. Маленькие фигурки в серой одежде, жрецы в алых мантиях, лошади, повозки, ряды столов с товарами — все было здесь, только в миниатюре.

И архиепископы склонились над миниатюрной Большой Площадью, как гигантский Великий Бог склонялся над настоящей Площадью.

Из серой массы прихожан, находящихся на площади, вверх поднимались столбы света — желтые, зеленые, голубые, фиолетовые. Их цвет и интенсивность характеризовали нейроэмоциональное состояние прихожан.

С Площади доносился шум голосов, ржанье лошадей, скрип колес…

Да, это была подлинная жизнь.

Рука Дета показала на две маленькие фигурки в алых мантиях.

— Жарль и Хулиан, — объяснил он. — Сейчас я настроюсь на их голоса.

Гонифаций с удовлетворением откинулся назад. Он изучал лица членов Совета, все внимание которых было приковано к экрану в центре стола. Но сам Гонифаций тоже время от времени посматривал туда же.

Он взглянул на экран, и в момент обвинения в ведьмовстве фиолетовый столб света, означающий страх, отвращение и подобные эмоции, вспыхнул и погас. Он успел заметить и лицо девушки, и тут же едва успел сдержать себя от возгласа удивления. Он взял себя в руки и наклонился к столу, чтобы лучше рассмотреть происходящее там.

Не может быть!

И тем не менее это правда. Маленькое, холодное, целеустремленное, более совершенное лицо, чем древняя камея, темные вьющиеся волосы. Не совсем то же самое, конечно, как то, что отпечаталось в его памяти о прошедших годах.

Джерил. Ноулис Джерил.

Но Хулиан называл ее другим именем — Шарлсон Наурия.

Давно запретная дверь в памяти Гонифация заскрежетала, когда на нее навалились воспоминания, и стала поворачиваться на скрипучих петлях.

Он посмотрел через стол на желтеющую карикатуру, какой было лицо Дета в темноте, перехватил взгляд его темных глаз. Дет отступил назад, растворился в темноте.

Гонифаций медленно встал, пошел вокруг стола, будто желая размяться от долгого сидения. Затем он отошел прочь от стола.

Он ощутил присутствие Дета возле себя, схватил его тонкую, костлявую руку и прошептал в ухо:

— Найди женщину, которую должен арестовать Хулиан. Забери от Хулиана, если она у него. В любом случае разыщи ее. Она будет моим тайным пленником.

И затем, будто только что вспомнил:

— Не причиняй ей вреда, по крайней мере, пока я не поговорю с ней.

Гнусная улыбка скользнула по лицу Дета.

Глава третья

Брату Хулиану показалось, что в темноте к нему бросилось что-то серое. Он отшатнулся, ударившись своей раздувшейся мантией о раздувшуюся мантию своего компаньона.

— Я поскользнулся, — извиняющимся тоном сказал он. — Видимо, кто-то из прихожан бросил на мостовую жирные объедки.

Второй жрец не ответил. Хулиан отчаянно надеялся, что он повернет направо на следующем перекрестке. Так было немного дальше, зато не нужно проходить мимо заколдованного дома.

К его облегчению, напарник повернул направо даже без просьбы Хулиана.

Конечно, торопливо напомнил себе Хулиан, насчет того, что дом заколдован, это чепуха. Чушь собачья. Это уродливое, старое здание времен Золотой Эпохи, и о нем ходило много разных слухов. Прихожане рассказывали ему на исповедях очень жуткие истории.

— Почему у прихожан возле домов такие узкие, извилистые улицы, почему на улицах никого нет? — пожаловался себе Хулиан. — Как город мертвых. Ни души, ни света, ни звука. Конечно, — напомнил он себе, — это законы Иерархии. И все же должны быть исключения в таких случаях, как этот. Нужно добиться, чтобы жрец мог приказать любому прихожанину сопровождать его и освещать путь факелом. От нимба так мало света, даже под ногами ничего не видно.

Два круглых фиолетовых нимба плыли сквозь мрак по извилистым улицам Мегатеополиса.

Позади светилось здание Святилища. Хулиану оно показалось теплым очагом, из которого его вытолкнули в холод и тьму. Почему именно его выбрали для такой работы, как эта? Он ведь всего лишь маленький клерк и не желает большего. Все, что ему нужно от жизни, — это покой и удобства, возможность в любой момент лечь в постель — он физически ощутил нежную мягкость подушек, — немного любимых книг — видеокниг, отпечатанных на солидографе, и редкие развлечения в квартале Падших Сестер.

Почему мир так жесток и не позволяет ему жить так, как хочется?

И это все произошло потому, что его поставили в пару с этим Жарлем, подумал он про себя. Если бы он не был в паре с Жарлем, он не попал бы в эту историю, которую он совершенно не понимал, но чувствовал: она принесет в этот мир тревогу и опасность. А этот мир мог бы быть таким приятным, если бы все были такими, как он, Хулиан.