Мрачные тайны Луарвига - [5]

Я молча взглянула на него.

— Да, но мне не хотелось бы об этом говорить сейчас. Это не моя тайна и я не вправе раскрывать её.

— Значит, тайна всё-таки есть?

— А почему вы им заинтересовались? — спросила я. — Он что-то такое сделал?

— Какое такое?

— Джерри, почему вас интересует МакЛарен?

— Просто он странный. Он состоит в Ордене госпитальеров, но живёт в собственном доме на Ридженс-стрит. У него свой кабинет и практика в платной клинике Мозеса, где он лечит богатых пациентов и дерёт с них три шкуры. Одновременно он работает в госпитале Святого Лазаря и у госпитальеров, где совершенно бескорыстно лечит бедных. И везде он творит чудеса наподобие того, что рассказал тебе Макс. Иногда он излечивает людей обычным наложением рук. А иногда после излечения кого-нибудь из его богатых пациентов в семье этого пациента происходят несчастья. Кстати, это случается всякий раз, когда он предупреждает пациента о вероятности такого несчастья в качестве расплаты за излечение. К его чести, за такие случаи он берётся с крайней неохотой, но ведь берётся… К тому же, он является клиентом нескольких весьма солидных магазинов магических принадлежностей, тех, что торгуют всякими хрустальными шарами, пентаклями и сушёными конечностями повешенных и летучих мышей. В публичной библиотеке он часто посиживает над колдовскими книгами, а на днях предложил Терренсу выкупить у него библиотеку оккультной литературы тетушки Мирры. Я попытался подъехать к нему, пригласив в свою школу фехтования, всё-таки он рыцарь, да и клиентура у меня не из последних. Знаешь, что он сказал? «Какой из меня рыцарь! Я кроме скальпеля и иглы от шприца ничего острого в руках не держал». А после этого я узнаю, что он в клубе Джеверса на спор сражался на рапирах с чемпионом Британии по фехтованию и победил в пяти из пяти схваток. Фехтовали при свечах на трёх сдвинутых столах. После этого он взял со всех присутствовавших слово чести не рассказывать о поединке, чтоб, якобы, не навредить репутации противника. Представляешь, какое благородство… Джеверс клялся мне в «Чёрной розе», что этот парень настоящий бретёр.

— Загадочно, но ничего криминального… — пожала плечами я.

— Ничего криминального… — кивнул Джерри. — Но загадочно… Мы зря занимаемся им?

— Нет, продолжайте и держите меня в курсе. Мне тоже очень хочется разобраться в его тайне…

Джерри задумчиво смотрел на меня, зажав в зубах дымящуюся сигару.

— Скажи мне честно, — наконец произнёс он. — В этом есть личный интерес?

— Да, — после некоторого раздумья призналась я, — но не в том смысле, в каком ты мог подумать. На самом деле я совсем не рада видеть этого человека здесь.

В ту ночь я ничего больше не стала им объяснять, хотя у меня были серьёзные сомнения в правильности такого умолчания. Всё зависело от того, чем кончился поединок, в начале которого Джулиан МакЛарен находился два года назад. Если он проиграл, то он представлял большую опасность для окружающих, но если он выиграл, то вполне имел право на покой и сохранение своей роковой тайны. Мои друзья, видимо, заметили, что я оказалась перед сложным выбором, и Макс попытался выудить из меня побольше, но Джерри пресёк его попытки в самом начале, за что я была ему очень благодарна. Я слишком устала, чтоб спорить.

Утром Кинг пригласил меня к завтраку в малую гостиную, принадлежащую Максу. Надо сказать, что папа Делман был человеком не без чувства юмора, и разделил свой замок между наследниками таким образом: все чёрные помещения — Максу, все белые — мне. Помещения вроде холла внизу и той гостиной, где проходила вечеринка, то есть сочетающие в себе как белое, так и чёрное — находились в общей собственности обоих наследников. При этом чёрное и белое, как и положено в шахматах, всегда было рядом. Макс предлагал мне переделить замок хотя бы по этажам, но я отказалась, сказав, что вовсе не претендую на полное владение своей половиной. Мне достаточно моих трёх комнат и возможности находиться в чёрно-белых помещениях, остальное — в его распоряжении. Но Макс не был бы Максом, если б согласился на такой компромисс. Его девиз: «Всё или ничего». Поэтому он остался в своих чёрных комнатах. К тому же он просто больше любил чёрный цвет, чем белый.

Макс был личностью незаурядной, талантливый биоинженер и кибернетик, он держал свои таланты в тайне, и единственным его детищем был Кинг, мощный компьютер на живых кристаллах, этакий супермозг. Именно его бесконечно обучал и совершенствовал Макс, отдав свои силы помимо этого увлечения, борьбе со Злом, как он её понимал. А понимал он её так же прямолинейно, как и всё остальное: если враг не сдаётся, он должен быть уничтожен. Поэтому Макс, хоть и предпочитал белоснежные сорочки и безупречные узкие сюртуки, никогда не гнушался тем, чтоб взять в руки лучемёт, напялить на голову защитный шлем и рвануть с перекошенной от ярости физиономией в атаку на мировое Зло.

Я явилась по приглашению точно в указанное время, предварительно надев элегантное, но не броское платье, тщательно наложив макияж и уложив волосы. Именно это ценил во мне Макс: элегантность, исполнительность и пунктуальность, потому что именно в этом мы были похожи. Бледный, с резкими чертами лица, горящим взором и причёской под маршала Мюрата, Макс в то утро вышел к завтраку в чёрных брюках и узком сюртуке, под которым белела сорочка и мерцала на широком ремне чеканная пряжка. Уныло посмотрев на него, заспанный Терренс в домашней бархатной куртке цвета пыльной розы упал на стул перед своей тарелкой и проворчал: