Можно всё - [79]

Тем временем до Москвы дошла моя посылка из Чили. В тот день ребята праздновали день рождения Антона в лесу. Два месяца после моего отъезда он сильно страдал, о чем я не подозревала, и наконец нашел отдушину в кудрявой девочке модельной внешности, которая приметила его еще в том летнем лагере МЭИ и, как только я уехала, решила начать на него охоту. Первым делом она хорошенько промыла ему мозги по поводу того, какая я плохая и как дурно с ним поступила. Мне было достаточно увидеть пару ее сообщений Антону, которые он мне показал, чтобы ее возненавидеть. На день рождения она подарила ему его портрет, который сама нарисовала. Девочки всегда велись на его смазливую внешность. Антон был тем типом, за которого не выходят замуж. Он был совершенно ненадежным, хитрым, в меру жестоким и эмоционально шатким человеком, от которого можно было ждать чего угодно, только не кольца на палец. Эдакий Дориан Грей, упоенный собственной красотой и властью. На него в основном велись тонкие натуры, творческие девочки, которым хотелось, чтобы было интересно. Они влюблялись в самостоятельно додуманный образ, который, конечно, не совпадал с реальным человеком, а затем черпали вдохновение в страданиях по этому поводу. Так поэты влюбляются в муз и пишут благодаря этой любви свои лучшие стихотворения.

В ту ночь они наконец должны были переспать. Он успешно меня забывал. Все подарили ему свои подарки, и тут Даша Киселева сказала: «Есть еще один подарок от девочки, которая не смогла сегодня быть здесь». Я в этот момент сидела на лестнице хостела, рядом с ресепшен, потому что тут лучше всего работал интернет, и вжимала в ухо трубку. На другом конце провода был наш общий друг Михалыч: он молча держал телефон, чтобы я могла слышать, что там происходит. Даша передала Антону в руки вязанную из шерсти ламы сумку. Все замолчали. Мое сердце заколотилось. В темноте, при свете фонарика он стал доставать один брелок за другим. Brazil, Paraguay, Argentina, Uruguay, Chile, Bolivia.

– Это что?

Миша протянул ему уже было телефон, но в этот момент самый отмороженный из его друзей нашел в моей сумке пакет с листьями коки, принял их за марихуану и, выхватив трубку, начал меня благодарить. Пока все это происходило, кудрявая девочка забрала из палатки свои вещи и ушла в лес, в сторону железнодорожной станции. Но я ничего об этом не знала. Связь оборвалась, и мой разум снова вернулся на ступеньки хостела в Боливии. Я жила этой посылкой месяц, а теперь, когда она была доставлена, жизнь потеряла цвет.

Зато работа била ключом. Мы пахали, как лошади, с семи вечера до трех ночи, носясь со стаканами, за льдом, разливая на скорость водку, ром и джин. С точки зрения знаний коктейлей все было даже слишком просто. Смешно было утверждать: «Я бармен». У людей была простая цель напиться, так что в 99 % заказ представлял собой водку с соком, ром с колой, джин с тоником и так далее, но носились мы, как на марафоне. Люди менялись, мы оставались.

Однажды вечером у нас хватило сил заглянуть в «Hard Rock Cafe». Каково было мое удивление, когда я узнала, что мало того, что нам как стаффу «Локи» вход бесплатный, так еще и на алкоголь скидка 50 %! В «Hard Rock Cafe»! Oh my Good!

Но увы, они закрылись меньше чем через час после того, как мы пришли, и пришлось искать другое место. Все выгнанные гости «Хард-Рока» направлялись в один конкретный клуб, мы последовали за ними. После часа ночи работа клубов в этой стране становится нелегальной, большинство таких клубов скрываются в подвалах. Это место было ужасно. В темном помещении, освещенном слабыми зелеными огнями, я ловила на себе дикие взгляды местных мужчин ростом ниже меня. Мне казалось, что они следят за мной, как вампиры, и готовятся напасть. Я ушла в дальний угол и с ужасом наблюдала за пьяными боливийскими подростками, разодетыми, как дети гетто 70-х: короткие топики на голое тело, клеш, цепочки на шеях… Я была непрошеным гостем на этой вечеринке. Продержавшись пятнадцать минут, я вспомнила, что мне уже не 18 и если я хочу уйти, то имею на это полное право. Протолкнувшись через потных полуголых чудовищ, я сказала Хиллу, что ухожу и не буду ждать его ни минуты. У меня начиналась паническая атака. На удивление, он решил пойти со мной. Это был первый и последний раз, когда я вышла из хостела в ночь.

Помимо подвальных тусовок здесь существует легендарный и, наверное, самый загадочный бар, о котором я когда-либо слышала, под названием «Route 36». Начать хотя бы с того, что он меняет свою геолокацию каждые две недели. Чтобы туда попасть, нужно ехать на такси, потому что только таксистам известно, где он находится на этот раз. При входе ты платишь 200 боливианосов и тебе, как аперитив на хорошей вечеринке, вручают грамм кокаина. Где еще ты сядешь за стойку бара и размеренно, как белый человек, снюхаешь дорожку на столе прямо на глазах персонала, а не на толчке? Наш бар-менеджер на первом же собрании настоял на том, чтобы мы туда не ходили, потому что хозяева этого бара-невидимки промышляют детской проституцией. Я не пошла по другой причине. Терри продавал мне грамм за восемьдесят.