Можно всё - [223]

– Так. Послушай меня внимательно, – его голос дрожит, но говорит он предельно уверенно, будто выдавая команду. – Мы поговорим с тобой об этом через полгода, слышишь? Сейчас ты ничего не будешь делать. Ты поняла меня? Даша, ты поняла?!

– Поняла.

– Повтори.

– Сейчас я ничего не буду делать.

– Молодец. Ты прилетишь в Одессу?

– Да.

– Отлично. Увидимся там.

– Увидимся…

В этот момент Настя пишет мне капсом:

ДАША

ОН ЗДЕСЬ

Я звоню – она сразу отвечает. Как вкопанная, она сидит во всем белом под одеялом и смотрит в пустоту, словно в трансе.

– Настя?..

– Погоди, – она как будто слушает кого-то. – Как это перевести в слова? Я не знаю, как ей объяснить, что ты говоришь…

Дальше процитирую запись из ее блога:

«Даша и Виталик по очереди набирали меня в скайпе, проверяя, жива ли я. Они не подбирали слова, не пытались успокоить или поддержать. Они в открытую звонили мне для того, чтобы проверить, дышу ли я. Марк, мой хост в Тбилиси, тихо заглядывал в комнату за тем же. А затем он пришел. Я почувствовала прикосновение руки на левом плече. Я увидела Максима. Боковым зрением я увидела его за своим плечом. Я пытаюсь повернуться, но он остается на том же месте. Я кручусь на месте, пытаясь поймать его взглядом, но он остается все там же, за левым плечом. «Я сошла с ума», – звучит в голове отчаянная мысль.

– Нет, ты не сошла с ума, милая.

Я чувствую, как ему хорошо. Он улыбается и светится любовью и счастьем. Я чувствую тепло. И я начинаю спрашивать его вслух. Марк смотрит на меня как на сумасшедшую, но ничего не говорит, а просто достает из холодильника водку. Мы много говорили. Но было самое главное, о чем я его спросила:

– Макс, я виновата в твоей смерти?

– Да, но частично. Когда я принял это решение, я обвинял и тебя тоже. Но ты должна понимать, что ты была только частью моего решения.

– Ты же понимаешь, что я не смогу себя простить…

– Я хочу сказать тебе, что не стоит этого делать, но я понимаю. А сейчас давай поговорим с Дашей.

Я вбегаю в комнату к компьютеру и пишу ей две строчки: «ДАША, ОН ЗДЕСЬ». Она моментально набирает меня в скайпе. Я вижу ее и начинаю рыдать.

– Что вы плачете, дуры, все же хорошо, все идет, как надо.

Дальше все как в тумане. Я передаю ей его слова и стараюсь объяснить, как я все это вижу. Я почти ничего не помню из того разговора. Но мне спокойно и хорошо от его присутствия рядом».

Я говорила с Максом через Настю какое-то время, пока Настя, перебив меня, резко не сказала: «Все. Он ушел». Я закрыла скайп. Мой взгляд сфокусировался на Кате. Она стояла в другой части комнаты как вкопанная и смотрела на меня стеклянными глазами.

– Ты его слышала? – выдавила она из себя короткую фразу.

– Нет, я ничего не слышала. Настя за него говорила… – После истории с Сабриной из Голливуда[116] разговоры с духами были для меня уже привычным делом. Это всегда происходило одинаково.

– Нет! Подожди! Мужской голос! Ты слышала мужской голос? Тихий мужской голос? Кто с ней разговаривал?

– Где?

– В комнате!

– Она говорила с Максом, Катя…

– В комнате не было другого мужчины?

– Настя сидела в комнате одна.

Катя продолжает смотреть на меня, потом куда-то в пространство и оседает на диван.

– Ты что, его слышала?

– Я слышала все, что он сказал.

9

О, согласитесь, не самое лучшее времечко

Выбрал мой друг для своей панихиды.

О, это белое злое «ах» на черном ажурном «ых»

До блевоты родных и друзей

И далеких, прохладных и недосягаемых милых

С запахом моря…

Веня Дркин

В конце концов мне удалось купить билет. У меня оставалось 20 минут, чтобы добраться до аэропорта, и я выбежала, не надев лифчик, не помывшись и оставив половину вещей в Плайя-дель-Кармен.

За час до этого я быстро создала группу из Саши Виноградова, Феди, Дениса Кудрявцева и Димы Иуанова, где очень коротко и по делу сказала: я лечу спасать Настю, пожалуйста, спасите меня.

– Федя, – пишу ему я уже в самолете. – Я должна сказать. Вчера я пообещала себе с тобой попрощаться и больше до мая не отвечать… Но я не могу потерять и тебя, и Макса сразу.

– Я знаю. – ответил он сразу, перебив мой монолог. – Я сразу почувствовал. Спускался по лестнице Университета и понял: Даша теперь далеко. Я все понимаю. Позаботься о Насте.

Эти три самолета были невыносимы. Я просто пялилась на огромную луну в иллюминатор, прижав к окошку ладонь. На выходе меня уже ждет подруга Насти из Дома на дереве, со своими знакомыми приятелями, у которых мы сегодня должны ночевать. Сначала я хотела дождаться Настю у багажа, чтобы выйти в реальность вместе, но забыла гитару в салоне самолета, и теперь нужно было идти за ней на другой этаж. Обратно в зону прилета меня уже не пустили. Ее подруга выдает мне теплые штаны. Я даже не хочу с ней о чем-то говорить. Я понимаю, что умерла и осталась жить только в Насте. Натягиваю штаны прямо поверх шорт, ложусь на пол, облокотившись на рюкзак, и молча жду.

Я не спускала глаз с коридора – думала, увижу ее и сразу брошусь навстречу. Настя была единственным человеком, которого я была готова увидеть на самом деле. Не знаю, как я ее пропустила, но она просто появилась передо мной. На уровне глаз, уставившихся в ту секунду в пол, появились две ноги в цветных легинсах, и я подняла голову. Она стояла передо мной с абсолютно мертвым лицом. Просканировав меня взглядом, она молча сняла с себя куртку и сказала: «Надевай. Пойдем».