Можете вы одолжить нам своего мужа? - [3]

Внизу была тишина и внимание тех двоих, напугавшее меня, и белое пятно носового платка, прикрывавшего постыдный синяк. Впервые я услышал ненавистное имя: «Мы посмотрим комнату, Пупи, или сначала выпьем?»

Они решили посмотреть комнату, и два бокала с дюбоне[8] звякнули, снова вступив в действие.

Я думаю, она лучше знала, как следует проводить медовый месяц, потому что они больше не появились в этот вечер.

2

Я опоздал к завтраку, но заметил, что Стивен и Тони задержались на террасе дольше обычного. Возможно, они решили наконец, что для купанья слишком холодно; у меня, однако, было впечатление, что они подстерегают кого-то. Они никогда прежде не были так дружелюбны со мной, и я подумал, что они, вероятно, рассматривают меня с моей удручающе обыкновенной внешностью как своего рода прикрытие. Мой столик в этот день почему-то был сдвинут и находился в тени; Стивен предложил мне занять их место: они скоро уйдут, выпьют еще только одну чашечку... Синяк был существенно менее заметен сегодня, думаю, его припудрили.

— Вы долго здесь пробудете? — спросил я, понимая, как неловко по сравнению с их непринужденной болтовней я вступаю в беседу.

— Мы намеревались уехать завтра, — сказал Стивен, — но вчера вечером наши планы изменились.

— Вчера вечером?

— Был прекрасный день, не так ли? «О, — сказал я Тони, — конечно, бедный печальный старый Лондон может потерпеть без нас еще немного». Он же очень выносливый — как человек-реклама на железнодорожном вокзале.

— Ваши клиенты так терпеливы?

— Бог мой, клиенты! Вы в жизни не видели такого хамства, с каким мы сталкиваемся на Бромптон Сквер и в подобных местах. Всегда одно и то же. Люди, которые платят другим за украшение своего жилища, сами отличаются ужасным вкусом.

— Но вы же служите обществу, в конце концов. Подумайте, как мы страдали бы без вас. На Бромптон Сквер.

Тони хохотнул:

— Не знаю, смогли бы мы выдерживать все это, если бы у нас не было своих шуточек. Вот, например, для миссис Кларенти мы создали то, что мы называем Лукулловым пиром.

— Она была очарована, — сказал Стивен.

— Самые непристойные формы овощей. Это напоминало мне праздник сбора урожая.

Внезапно они замолчали и стали внимательно наблюдать за кем-то через мое плечо. Я обернулся. Это была Пупи собственной персоной. Она стояла, ожидая пока гарсон укажет ей столик, как новенькая в классе, которая не знает правил. Казалось даже, что на ней школьная форма: очень узкие брюки с разрезом на щиколотке; но она не поняла, что летний семестр уже кончился. Она оделась так, я это определенно почувствовал, чтобы не выделяться, чтобы спрятаться, но на террасе были еще только две женщины, обе в теплых твидовых юбках. Она бросила на них тоскливый взгляд, когда официант вел ее мимо нашего столика к другому, поближе к морю. Ее длинные ноги в брюках неловко переступали, словно были обнажены.

— Молодая прошла, — сказал Тони.

— И уже покинутая, — сказал Стивен с огромным удовлетворением.

— Знаете, ее зовут Пупи Трэвис.

— Ну и странное имечко ей выбрали. Ее не могли так окрестить, разве что нашли очень либерального попика.

— А его зовут Питер. Чем занимается — неизвестно. Я думаю, не армия, как полагаешь?

— Нет, не армия. Может, что-нибудь связанное с землей — возле него такой приятный травянистый запах.

— Вы, кажется, узнали почти все, что можно, — сказал я.

— Мы заглянули в их регистрационную карту перед обедом.

— По-моему, — сказал Тони, — по настроению ПТ не скажешь, что они были активны ночью. — Он посмотрел через стол на девушку с выражением, похожим на ненависть.

— Нас обоих тронул, — сказал Стивен, — этот вид невинности. Чувствуется, что он больше привык к лошадям.

— Он принимал напряжение в промежности, которое испытывает наездник, за что-то совсем другое.

Может быть, они надеялись шокировать меня, но думаю, что это не так. Я действительно видел, что они были в состоянии крайнего сексуального возбуждения; они получили вчера вечером на террасе coup de foudre[9] и теперь не могли скрыть своих чувств. Мое присутствие давало им возможность поговорить, пофантазировать по поводу желанного объекта. Тот морячок был случайным приключением, — а здесь было нечто настоящее. Но я все больше удивлялся, как могла эта нелепая пара рассчитывать одержать победу над молодым человеком, только что женившимся на девушке, которая сидела теперь в терпеливом ожидании, стесняясь своей красоты, как старого свитера, который иногда забудешь снять... Но это неудачное сравнение: она не решилась бы надеть старый свитер, разве что тайно, в комнате для игр. Она не понимала, что была одной из тех, кто может позволить себе не обращать внимания на свою одежду. Она заметила мой взгляд и, думаю, потому, что я был явно англичанином, одарила меня робкой полуулыбкой. Возможно, я тоже получил бы coup de foudre, если бы был на тридцать лет моложе и не был в прошлом дважды женат.

Тони заметил улыбку.

— А вы опытный стрелок, — сказал он.

Мой завтрак и молодой человек появились раньше, чем я смог ответить. Когда он проходил мимо нашего столика, я заметил, что он держится напряженно.

— Cuir de Russie[10]