Мозговой трест. 39 ведущих нейробиологов – о том, что мы знаем и чего не знаем о мозге - [77]

. Интересно, что совпадение нервной активности в латеральной орбитофронтальной коре наблюдается даже тогда, когда человек не думает о красоте или добродетели. Мы автоматически реагируем на красоту и так же автоматически связываем ее с добродетелью, даже когда не задумываемся ни о том, ни о другом. Эта рефлекторная связь служит биологическим триггером социальных эффектов красоты, которые хорошо известны социологам: красивые люди пользуются многими преимуществами в жизни, например, им больше платят и их меньше наказывают. Эти наблюдения вскрывают негативную сторону восприятия красоты. Недавно мы выяснили, что людей с мелкими дефектами лица считают менее добрыми, компетентными, умными, трудолюбивыми и т. п. К сожалению, у большинства людей присутствует стереотип «уродливый — значит, плохой». Понимание таких когнитивных предрассудков, встроенных в наш мозг, очень важно для их преодоления, если мы хотим справедливо относиться к людям и судить о них по делам, а не по особенностям внешности.

Напоследок выскажу еще одну мысль. Универсальные представления о красоте лица сформировались под влиянием внешних условий, в которых отбирались определенные предпочтения и сочетания черт, критически важные для здоровья и репродуктивного успеха, на протяжении почти двух миллионов лет эпохи плейстоцена (она закончилась приблизительно 11 700 лет назад — мгновение с точки зрения эволюции). В нынешних обществах ограничения, налагаемые отбором, больше не действуют. Так, в большинстве технологически развитых стран заражение паразитами не входит в число главных причин смертей. В современном мире, где существуют антибиотики, хирургия, контроль над рождаемостью и искусственное оплодотворение, критерии отбора для репродуктивного успеха меняются. В новых условиях могут измениться и сочетания физических черт и предпочтений, способствующих выживанию. По мере того как мы интенсивно преобразуем окружающий мир, современная медицина и технологические инновации меняют саму природу красоты.

«Человек может делать то, что желает, но не может желать, чего ему желать» Скотт Стернсон

В 1839 ГОДУ пятидесятидвухлетний немецкий философ Артур Шопенгауэр жил в одиночестве во Франкфурте. Он был о себе очень высокого мнения, но современники это мнение не разделяли. Шопенгауэр выражал крайне пессимистические взгляды на природу человека и поэтому так и не женился. (О браке он говорил так: «Жениться — все равно что сунуть руку в мешок со змеями и надеяться, что вытянешь не змею, а угря».) В первые 50 лет своей жизни он не пользовался известностью и влиянием, но унаследованное богатство позволяло ему заниматься научными изысканиями.

Стремясь к признанию, Шопенгауэр принял участие в конкурсе Норвежского королевского научного общества, где требовалось написать эссе на тему «Можно ли доказать существование свободы воли исходя из наличия самосознания?» Важно, что отсутствие у Шопенгауэра ученой степени не стало препятствием для участия в конкурсе, поскольку работы принимались анонимно. В своем эссе он определил волю как мотивацию, лежащую в основе выбора. Шопенгауэр последовательно доказывал, что, хотя люди свободны в своих действиях, их воля не свободна — она ограничена естественными факторами. (Почти сто лет спустя Альберт Эйнштейн метко перефразировал Шопенгауэра: «Человек может делать то, что желает, но не может желать, чего ему желать».) Работа Шопенгауэра, отрицавшая свободу воли, принесла ему победу в конкурсе, а идеи философа оказали значительное влияние на мыслителей XIX и XX века[447].

Мысль Шопенгауэра заключалась в том, что на самом деле мы не знаем причин своих поступков и нет никаких оснований считать, что мы сознательно выбираем ту или иную мотивацию. По сути, наша воля формируется бессознательно, а самосознание определяет, что делать с этими потребностями и желаниями. Поскольку поведением управляет мозг, происхождение воли — это по большому счету вопрос нейробиологии. Более того: наш мозг сформировался за миллионы лет эволюции, поэтому источник нашей мотивации тесно связан с эволюционной биологией, в частности с тем, как в процессе естественного отбора развивались нейронные механизмы, которые поощряют поведение, способствующее выживанию.

Причины, по которым мы что-то делаем, суть результат трех разных процессов: внутреннего сенсорного гедонизма (то есть предпочтений), обучения и инстинктов. Сенсорный гедонизм предполагает, что определенные стимулы, например сладкий вкус, приятны, а другие, такие как горький вкус, неприятны, причем эти предпочтения заложены в генах, что подтверждается исследованиями новорожденных младенцев[448]. Приятные и неприятные стимулы также лежат в основе обучения с подкреплением. Позитивное подкрепление способствует обучению действиям, приводящим к приятному результату, а при негативном подкреплении мы учимся избегать неприятного результата. Инстинкты же действуют в тех случаях, когда то или иное сложное поведение, по-видимому, вырабатывается без обучения. В отношении инстинктов необходимо соблюдать осторожность, поскольку их роль часто недооценивают, и бывает трудно определить, какие действия обусловлены инстинктами, а какие — обучением.