Мозг зомби - [41]
Из-за печально большого числа пациентов, которые проходили через его палатку с такими ранениями, Холмс смог разработать подробную карту того, как видимый мир представлен в мозге. По сути, эта карта зрительной коры была настолько подробна и точна, что даже сегодняшние новейшие методы нейровизуализации не превосходят ее.
Эксперимент Холмса впервые показал, что у нас в головах есть маленькие карты зримого мира. Прошли годы, и наука узнала больше об этих картах в мозге. Они все имеют похожую организацию, но специализируются на разных типах информации. Некоторые карты обращают внимание на зрительные контуры предметов. Другие отвечают за цвет или движение. Но на базовом уровне они все начинаются с глаз.
Чтобы понять этот процесс, вернемся к нашей сцене в раздевалке. Все знают, что мы видим мир глазами. Маленькие фотоны света летают повсюду (даже в сумрачной и грязной постапокалиптической раздевалке). В нашем сценарии некоторые из этих фотонов отражаются от блестящего ствола ружья, которое вам так нужно схватить.
Очень маленький набор субатомных частиц[41] отпрыгивает от ствола ружья и проходит через линзы ваших глаз, ударяясь о клетки вашей сетчатки (на внутренней стороне глазного яблока), которые называются фоторецепторами. Каждый раз, когда свет достигает фоторецептора, клетка посылает сигнал, который говорит, что она увидела немного света[42]. Это запускает каскад событий, заканчивающийся тем, что ваш мозг оказывается способен воспринять, где находится ружье.
Зрительная информация от сетчатки передается в мозг через зрительный нерв, в ретрансляторную станцию в таламусе, которая называется дорсолатеральное коленчатое ядро (таламус расположен в самом центре мозга и является эволюционно древней системой мозга, о которой мы говорили в главе 1). К тому времени, как зрительные сигналы доберутся сюда, они разделятся на информацию о цвете и форме.
Цвет и форма никак не связаны с восприятием пространства, но даже на этой ранней стадии в таламусе пространство важно. Видите ли, в каждом полушарии есть свой таламус, а всего их в мозге два. А значит, есть два дорсолатеральных коленчатых ядра, одно в левом полушарии, одно в правом, но каждое получает информацию от обоих глаз.
Информация от ваших глаз разделяется пополам еще в глазном яблоке. Часть глаза, которая ближе к виску, посылает сигналы в таламус на той же стороне головы (например, сигнал от левой внешней части глазного яблока идет в левый таламус). Сигналы от той части вашего глаза, которая ближе к носу, пересекаются в перекресте зрительных нервов (хиазме) и отправляются в другую часть мозга. Говоря по-научному, сигналы идут в контрлатеральное полушарие (в противоположность ипсилатеральному полушарию).
С чего это мозгу так делать? Ну, представьте, что видит ваш правый глаз. Внешняя часть вашего правого глазного яблока, ближе к виску, видит мир справа от вас. Но другая часть правого глаза получает хороший обзор мира слева от вас. Это же верно и для левого глаза, только наоборот.
Разделяя сигналы от глаз так, что информация от внутренней (назальной) части вашего правого глаза проецируется в то же боковое коленчатое ядро, что и информация из внешней (височной) части левого глаза, мозг разбивает мир, который вы видите, на две части: левую и правую. Они называются зрительными полуполями. Отсюда левый и правый таламусы посылают сигналы в первичную зрительную кору в затылочной части мозга. Левый таламус посылает сигналы в левую часть первичной зрительной коры, а правый таламус – в правую. Так, когда ваш мозг начинает складывать карты видимого мира, левая первичная зрительная кора видит правую сторону мира, а правая первичная зрительная кора – левую сторону.
Поверьте, отличить право от лево удивительно трудно в нейронауке.
Ладно, вернемся к ранней зрительной карте в новой коре. Область, которую изучал доктор Холмс в Первую мировую войну, – первичная зрительная кора. Она делит мир на серию ориентировок по линиям. Вспомните клип группы A-ha «Take on Me», где настоящая девушка превращается в свою рисованную версию, когда следует за парнем в мир комиксов. Примерно так же обстоит дело и здесь. Здесь очерчиваются границы и углы предметов, которые вы видите.
Каждая клетка в первичной зрительной коре активизируется, только когда «видит» что-то свое в части пространства. Это называется рецептивным полем клетки. Например, в ситуации в раздевалке есть клетка в вашем затылке, которая «стреляет», только когда видит линию ружейного ствола, лежащего в дальнем правом углу вашего зрительного поля. Может быть много клеток, которые видят эту часть пространства, но только одной клетке «нравятся» предметы, ориентированные под углом ружейного ствола. Некоторые клетки могут «стрелять», если они видят угол, ориентированный на 45 градусов, а другие могут стрелять, если ориентация 0 градусов (горизонтальная). Многие клетки «стреляют», видя ориентацию ружейного ствола, многие не стреляют, потому что он направлен не под тем углом. Это позволяет первичной зрительной коре делать простую и быструю сегментацию зримого мира.
Разговор о том, что в нашем питании что-то не так, – очень деликатная тема. Никто не хочет, чтобы его осуждали за выбор еды, именно поэтому не имеют успеха многие инициативы, связанные со здоровым питанием. Сегодня питание оказывает влияние на болезни и смертность гораздо сильнее, чем курение и алкоголь. Часто мы едим нездоровую еду в спешке и с трудом понимаем, как питаться правильно, что следует ограничить, а чего нужно потреблять больше. Стремление к идеальному питанию, поиск чудо-ингредиента, экстремальные диеты – за всем этим мы забываем о простой и хорошей еде.
Как коммунистическая и религиозная идеологии относятся к войне и советскому воинскому долгу? В чем вред религиозных предрассудков и суеверий для формирования морально-боевых качеств советских воинов? Почему воинский долг в нашей стране — это обязанность каждого советского человека защищать свой народ и его социалистические завоевания от империалистической агрессии? Почему у советских людей этот воинский долг становится их внутренней нравственной обязанностью, моральным побуждением к самоотверженной борьбе против врагов социалистической Родины? Автор убедительно отвечает на эти вопросы, использует интересный документальный материал.
Способны ли мы, живя в эпоху глобального потепления и глобализации, политических и экономических кризисов, представить, какое будущее нас ждет уже очень скоро? Майя Гёпель, доктор экономических наук и общественный деятель, в своей книге касается болевых точек человеческой цивилизации начала XXI века – массового вымирания, сверхпотребления, пропасти между богатыми и бедными, последствий прогресса в науке и технике. Она объясняет правила, по которым развивается современная экономическая теория от Адама Смита до Тома Пикетти и рассказывает, как мы можем избежать катастрофы и изменить мир в лучшую сторону, чтобы нашим детям и внукам не пришлось платить за наши ошибки слишком высокую цену.
Последняя египетская царица Клеопатра считается одной из самых прекрасных, порочных и загадочных женщин в мировой истории. Её противоречивый образ, документальные свидетельства о котором скудны и недостоверны, многие века будоражит умы учёных и людей творчества. Коварная обольстительница и интриганка, с лёгкостью соблазнявшая римских императоров и военачальников, безумная мегера, ради развлечения обрекавшая рабов на пытки и смерть, мудрая и справедливая правительница, заботившаяся о благе своих подданных, благородная гордячка, которая предпочла смерть позору, — кем же она была на самом деле? Специалист по истории мировой культуры Люси Хьюз-Хэллетт предпринимает глубокое историческое и культурологическое исследование вопроса, не только раскрывая подлинный облик знаменитой египетской царицы, но и наглядно демонстрируя, как её образ менялся в сознании человечества с течением времени, изменением представлений о женской красоте и появлением новых видов искусства.
Представьте, что в Англии растет виноград, а доплыть до Гренландии и даже Америки можно на нехитром драккаре викингов. Несколько веков назад это было реальностью, однако затем в Европе – и в нашей стране в том числе – стало намного холоднее. Людям пришлось учиться выживать в новую эпоху, вошедшую в историю как малый ледниковый период. И, надо сказать, люди весьма преуспели в этом – а тяжелые погодные условия оказались одновременно и злом и благом: они вынуждали изобретать новые технологии, осваивать материки, совершенствовать науку.
Перепады настроения, метаболизм, поведение, сон, иммунная система, половое созревание и секс – это лишь некоторые из вещей, которые контролируются с помощью гормонов. Вооруженный дозой остроумия и любопытства, медицинский журналист Рэнди Хаттер Эпштейн отправляет нас в полное интриг путешествие по необычайно захватывающей истории этих сильнодействующих химикатов – от промозглого подвала девятнадцатого века, заполненного мозгами, до фешенебельной гормональной клиники двадцать первого века в Лос-Анджелесе.