Мозг Эйнштейна - [40]

— Прекрати все это, Шимон. Верни нас обратно. Ты этих дьяволов выдумал, ты их и уничтожь.

— Вы ничего не смыслите в физике, — печально усмехнувшись, ответил Бауэр. Он уже понял, что его изобретение обернулось против него,

Бауэр откупорил новую бутылку коньяку, Мрачек рассказывал, что ему удалось продержаться довольно долго. Когда уже невозможно было спекулировать новыми промышленными товарами, он занялся кружевами, потом антикварными вещами и, наконец, картинами. Но в городе открыли массовые курсы рисования, и теперь каждый встречный разбирается в картинах лучше Мрачека. За несколько месяцев в Роуднице обучили около двадцати новых художников; среди них один определенно талантлив.

— Наступил конец света! — выкрикивал пьяный Мрачек. — Наступил конец света! Отменили деньги. Пошли против человеческой натуры.

В ту же ночь Мрачек покончил с собой. И не онодин. Многие не выдержали бесконечных каникул у моря. А так как они умели только конкурировать со своими ближними или обманывать их, им пришлось уйти. Они вымирали как динозавры, как животные четвертичного периода при изменении климата. Шимон понял, от чего его хотела уберечь Ирена. Понял, что золотой век требует от каждого своего вклада. Эгоизм сейчас смертельная болезнь.

Шимон долго не мог найти работы — она стала редкостью. Пойти в институт к Ковалю он не решался. Ирена занималась биологическими исследованиями на Высочанах: там для нее оборудовали несколько освободившихся заводских складов. Наконец его приняли туда для работы над физико-химическими проблемами.

— Я рада, что ты вернулся, — сказала Ирена.

— Почему?

— Потому что многие утверждают, будто люди не могут изменить свой характер, будто они никогда не приспособятся к веку изобилия, о котором всегда мечтали. А ты доказал, что это неверно.

— Выполнил роль морской свинки? Провел опыт на самом себе!

Он все еще чуточку жалел себя. Но не хотел кончить как Мрачек. Хотел жить. Ирена улыбалась ему. «Быть может, она простит… Живет ли она все еще в нашем домике?»

Ирена проводила Шимона в лабораторию. Заведующий, совсем еще юноша, внося его в список, переспросил:

— Бауэр? Шимон Бауэр? Занятно! Вас зовут так же, как изобретателя автомата. Интересно, какова судьба этого человека?

Бауэр ничего не ответил.

СТЕЛЛА С «ТРЕТЬЕЙ ЗВЕЗДЫ»

Сразу же после окончания института моего друга направили на работу в Западную Чехию. В те дни — весной пятьдесят второго — международная обстановка была особенно напряженной. В Корее и Вьетнаме шла война, в Западной Германии проводились бесконечные «большие маневры», и пограничный городок, в который попал наш доктор Z, походил на огромную казарму. Гражданского населения там почти не осталось, и лишь в горах еще ютились люди. Добираться к ним приходилось в санитарной машине, а в зимнюю непогоду на тракторе — тягаче или в санях.

Однако история, которую я передаю со слов моего друга Z, произошла с ним вовсе не зимой, а солнечным июльским утром. В это утро настроение у доктора Z было особенно скверным. Еще бы! Ему скоро двадцать семь, и похоже, вся жизнь пройдет в этом медвежьем углу! И только дежурства в областной больнице приятно нарушают монотонное течение жизни. Тогда прием на медпункте вместо него ведет его коллега, доктор Кминек. Увы, Кминек постоянно находит всевозможные отговорки, чтобы увильнуть от работы: то у него болен ребенок, то жена затевает стирку, и он должен ей помогать, то ему необходимо ехать в Моравию к старикам-родителям. Все это Кминек преподносит с добродушной улыбкой, мило извиняясь, и отказать ему невозможно. Он старше и к тому же обременен семейством. Вот и сегодня у Кминека лекция на какой-то фабрике, иопять мой друг доктор Z не осмеливается протестовать… Но по этой причине у него было скверное настроение. И тогда он твердо решил: тряпкой больше не быть и обо всем заявить начальству! С какой стати он, доктор Z, должен приносить себя в жертву многочисленному семейству Кминека? Он отметил про себя, что этот человек неискренен, груб с медицинскими сестрами, по скупости вместо обеда ест лишь рогалик с колбасой и вообще — противный тип! Мой друг не переносил его. По какой причине — трудно объяснить. Он уже предвкушал удовольствие, готовясь немедленно позвонить заведующему. Но в этот момент два пограничника ввели в его кабинет странную особу.

Стелла

Ей было года двадцать три, не больше, объяснялась она по-немецки и по-английски, одета была в нижнюю сорочку, халатик, на ногах шлепанцы, крашеные волосы взлохмачены, словно она только что встала с постели.

В таком виде она и предстала перед глазами сержанта Горжейши: женщина шла по запретной зоне, от границы в сторону городка. Сержант долго наблюдал за ней в бинокль. Странно! Ему уже приходилось видеть, как пытаются перебраться через границу в водолазных костюмах, подземными ходами или по воздуху, но никогда еще ни один нарушитель не появлялся в запретной зоне в халатике и шлепанцах… Сержант вызвал патруль, и неизвестная была задержана. Иностранка не пыталась бежать и не подняла руки вверх, как это обычно делают диверсанты; нет, она бросалась пограничникам на шею, обнимала всех по очереди, громко и с явным облегчением смеялась и кричала: Freundschaft, friendship, Liebe… — словно была на митинге, а не на границе под дулами автоматов.