Мозг Брока. О науке, космосе и человеке - [15]

В то же время шотландский физик Джеймс Максвелл на основе экспериментов Фарадея и его предшественников с электрическими зарядами и токами в электромагнитных полях вывел четыре математических уравнения. В уравнениях наблюдалось странное отсутствие симметрии, и это беспокоило Максвелла. В этом было что-то неэстетичное, и, чтобы восстановить симметрию, Максвелл предложил ввести в одно уравнение дополнительный член, который он назвал «ток смещения». Его аргументация базировалась, по сути, на интуиции: экспериментальных доказательств существования такого тока определенно не было. Предложение Максвелла имело поразительные последствия. Исправленные уравнения Максвелла подразумевали существование электромагнитного излучения, в том числе гамма-лучей, рентгеновских лучей, ультрафиолетового излучения, видимого света, инфракрасного излучения и радиоволн. На основании этих уравнений Эйнштейн открыл специальную теорию относительности. В совокупности лабораторные и теоретические работы Фарадея и Максвелла привели спустя столетие к технической революции на планете Земля. Электрическое освещение, телефон, фонограф, радио, телевидение, транспортные средства, снабженные холодильниками, доставляющие свежие продукты с ферм, кардиостимуляторы, гидроэлектростанции, автоматическая пожарная сигнализация и спринклерная система пожаротушения, электрические троллейбусы и подземки, электронный компьютер – всего лишь несколько устройств в эволюционном ряду, начавшемся с мудреных лабораторных изысканий Фарадея и эстетического недовольства Максвелла, смотрящего на несколько математических закорючек на клочке бумаги. Многие научные открытия, дающие возможность практического применения, были сделаны так же случайно и непредсказуемо. В дни правления Виктории никакой суммы денег не было бы достаточно для того, чтобы ведущие ученые в Британии смогли просто сесть и изобрести, скажем, телевидение. Мало кто будет спорить, что в конечном счете эти изобретения принесли только пользу. Я заметил, что даже многие молодые люди, которые окончательно разочаровались в западной техногенной цивилизации, зачастую обоснованно, все же одобряют некоторые аспекты высоких технологий: например, электронные музыкальные системы с высокой точностью воспроизведения.

Некоторые из этих изобретений в корне изменили характер нашего глобального общества. Легкость коммуникации объединила многие части мира, но и культурные различия стали стираться. Практические преимущества этих изобретений признаны почти во всех человеческих обществах; поразительно, как редко развивающиеся нации обеспокоены негативным влиянием высоких технологий (загрязнением окружающей среды, например): они явно считают, что выгода перевешивает риски. Один из афоризмов Ленина гласил: «Социализм плюс электрификация – это коммунизм»[21]. Но нигде не было столь решительной или изобретательной гонки за высокими технологиями, как на Западе. В последнее время скорость изменений так велика, что многим из нас сложно за ней угнаться. Еще живы люди, которые родились до первого самолета, дожили до момента приземления «Викинга» на Марсе и еще смогли увидеть, как «Пионер-10», первый космический зонд, вышел за пределы Солнечной системы; или те, кто воспитывался в строгости викторианской эпохи, а сейчас столкнулся с большой сексуальной свободой, возможной в связи с широкой доступностью эффективных контрацептивов. Скорость изменений дезориентировала многих, и легко понять ностальгическое желание вернуться к более раннему и простому существованию.

Но стандарт жизни и условия труда для основной массы населения, скажем, викторианской Англии были унизительными и деморализующими по сравнению с нынешними индустриальными обществами, а средняя продолжительность жизни и детская смертность были ужасающими. Наука и технологии, возможно, отчасти причастны ко многим проблемам, с которыми мы сталкиваемся сегодня, но преимущественно оттого, что общество их воспринимает совершенно неправильно (технология – это инструмент, не панацея), и оттого, что для адаптации нашего общества к новым технологиям прилагается слишком мало усилий. Учитывая эти факты, я считаю, поразительным то, что мы сделали и что мы имеем. Отказ от индустриализации ничего не решит. Более миллиарда живущих сейчас людей обязаны высоким технологиям в сельскохозяйственном производстве лишь тем, что получают полноценное питание, а не голодают. Вероятно, то же количество людей выжило или избежало обезображивающих, калечащих или смертельных болезней благодаря высоким медицинским технологиям. Если бы от высоких технологий отказались, эти люди были бы оставлены на произвол судьбы. Наука и технологии могут быть причиной некоторых наших проблем, но они определенно являются главным элементом в любом предсказуемом решении этих проблем – и на уровне государства, и на планете в целом.

Я не думаю, что науки и технологии развивались настолько же эффективно, с таким же вниманием к их конечным гуманным целям и с тем же уровнем общественного понимания, как могло бы быть, если бы были приложены чуть бо́льшие усилия. Например, до нас дошло далеко не сразу, что человеческая деятельность может оказывать неблагоприятное воздействие не только на локальном уровне, но и на окружающую среду в масштабах планеты. По чистой случайности несколько исследовательских групп, изучающих атмосферную фотохимию, обнаружили, что фреоны в аэрозольных баллончиках задерживаются в атмосфере очень надолго, распространяются в стратосферу и частично разрушают там озон, позволяя ультрафиолетовому излучению, исходящему от Солнца, проникать на поверхность Земли. Много говорилось об угрозе увеличения заболеваемости раком кожи для белых людей (чернокожие хорошо приспособлены к повышенному уровню ультрафиолетового излучения). Но общество уделяло слишком мало внимания гораздо более серьезной проблеме – тому, что повышение интенсивности ультрафиолетового излучения также может уничтожить микроорганизмы, находящиеся в основании сложной экологической пирамиды, которую увенчивает