—Я один владею лыжным курортом.
Он произнес это так громко, что Дженни вздрогнула. Ее удивило выражение досады в сощуренных глазах мужа.
Она сразу же вспомнила саркастическое замечание Чада, что Люк принимает окончательное решение в делах, касающихся курорта. Очевидно, что владение курортом — болезненный вопрос для обоих братьев.
—Но до тех пор, пока Чад хочет здесь работать, для него всегда будет рабочее место. Об этом я позабочусь. Потому что, как я уже сказал, он — член моей семьи. А мы заботимся о своей семье. Это традиция Прентисов.
Он с такой силой грохнул миску с овощами об полку, что банка с морковным соком подпрыгнула.
—И тебе лучше не думать, будто брат и я испытываем за обедом некоторую неловкость из-за того, что между нами сидишь ты. Женщина, которая носит ребенка одного из нас.
Он вышел из кухни, что-то пробормотав про писанину, которой надо заняться. Униженная Дженни осталась в кухне.
Утонув в чернильной темноте, он наблюдал за спящей. Разметавшиеся по подушке волосы в свете луны отливали золотом. Если подойти ближе, можно почувствовать их аромат. Такой запах свойствен только Дженни. Ему отчаянно хотелось погладить эту алебастровую кожу, поцеловать алые полные губы.
Она принадлежала ему.
Дженни спала на спине, закинув одну руку за голову, а другую держа под персикового цвета одеялом. Тихонько вздымалась и опускалась грудь. Над бровями выступили бисеринки пота. Он с трудом подавил желание подойти ближе к кровати.
Из-под одеяла выглядывала прикрытая шелком грудь, коричневый сосок чуть темнел сквозь тонкую ткань ночной сорочки.
Она принадлежала ему.
Люк скользнул взглядом к окну, где ночной ветерок шевелил занавески, но тут же снова уставился немигающими глазами на лежавшую на спине женщину.
Он хотел это сделать. Он должен это сделать. Откинуть одеяло, подмять под себя ее тело, сорвать с молочных плеч тонкие бретельки ночной сорочки и целовать каждый сантиметр обнаженной кожи. Он должен заставить ее выкрикнуть имя мужчины, которого она любит. Которого она хочет. Его имя. Он мог заставить ее признаться, что она его хочет. Он делал это раньше, он может сделать это снова.
Она пошевелилась и тихо вздохнула. От этого звука у него вспотели ладони. Рот наполнился слюной, когда он представил наслаждение, какое получит. Потому что она будет его. В конце концов она будет принадлежать ему.
Проклятие! Она принадлежала ему! И снова будет принадлежать. Даже если для этого надо лгать, обманывать, воровать. Она будет его.
И все, что можно получить вместе с ней, будет его.
* * *
На следующее утро Дженни надела ярко-синий топик на бретельках и белые джинсовые шорты.
После тяжелого сна прошлой ночи чувствовалась легкая усталость. Она вертелась и ворочалась, резкие слова Люка эхом снова и снова звучали в голове.
Как можно было забыть, что это она причина раскола в отношениях братьев? Женщина, беременная от одного из этих мужчин.
Дженни протерла губкой лицо, почистила зубы, пробежала расческой по волосам. Между бровями пролегла морщинка. Пожалуй, стоит хотя бы чуть тронуть тушью ресницы.
Может быть, ей уехать? Она нашла маленький тюбик бесцветной губной помады. Может быть, братьям Прентис будет лучше без нее?
Но куда она поедет?..
Дженни провела пальцем по губам. И тут же голову заполонили мысли о Люке и вчерашнем поцелуе. Дженни вздрогнула, вспомнив ощущение от его густых шелковистых волос между своими пальцами.
Да, он притягивает ее. Чувство удивительное, замечательное. Но это потому, что он словно излучает страсть. Желание, которое испытывает к ней. И это привлекало ее больше всего. Сомнения нет, вчера он невероятно сильно хотел ее. Он дрожал от усилий обуздать свое чувство. Мысль о том, что мужа так страстно тянет к ней, будоражила Дженни. Не стоит себя обманывать.
Но ее тревожила глубоко спрятанная в Люке ярость. Она видела, как он чуть не взорвался в больничной палате, когда Чад заявил, что он отец ребенка. И как вчера вечером вспыхнул от гнева перед тем, как ушел к себе в кабинет.
Дженни понимала его ярость, унижение, отчаяние. Эти чувства по отношению к ней могут быть справедливы. Но у нее не умещалось в голове другое: неужели можно продолжать желать женщину, которую подозреваешь в измене.
Она всмотрелась в зеркало. Она, конечно, не уродина, но и не сногсшибательная красавица. И вид у нее не такой, чтобы доводить мужчину до крайности. Глаза просто карие, хотя рыжевато-каштановые брови и хорошо очерчены. Нос прямой. Полные губы, слегка тронутые прозрачной, чуть поблескивающей помадой, выглядят вполне приятно.
Но лучшее украшение— это волосы, решила Дженни. Она расчесывала мягкие локоны, падавшие на плечи, и пушистые пряди, обрамлявшие лицо. Уход за ними не требовал от нее почти никаких усилий. Только шампунь. Природа подарила ее волосам чудесный цвет. Золотистый оттенок вызывал в памяти солнечные дни, или одуванчики, или мягких пушистых цыплят.
Дженни улыбнулась и отложила расческу. Да, у нее красивые волосы. Но трудно представить, что Люк теряет голову из-за обыкновенных соломенных прядей.
