Она медленно просыпалась, выбираясь из ловушки сна, а пушистое тепло грозило снова затащить ее в бездну дремоты. И в то же время где-то рядом она ощущала какой-то шквал активности.
Огромным усилием она подняла веки. Мощная лампа, висевшая прямо над головой, моментально ослепила ее. С губ сорвался тихий, непрошеный стон. Она отвернулась от яркого света и тут же пожалела об этом. К горлу подкатила тошнота. Она крепко зажмурилась, стараясь не шевелиться.
—Она возвращается. Позовите доктора. Скорей! — произнес низкий незнакомый голос.
Где она? Что случилось? Как она сюда попала? Почему каждая мышца ноет, точно больной зуб? И почему никто не выключит слепящий свет? Вопросы вихрем пронеслись в ее затуманенном мозгу.
—Дженни? Пора, давай просыпайся.
Это другой голос, догадалась она. Тоже мужской. Но мягче, чем первый. Не такой сердитый. Но почему столь нетерпеливый? И первый раз после того, как она проснулась, ей стало страшно.
Только инстинкт самосохранения заставил снова открыть глаза. Если надвигается опасность, надо ее видеть.
Какие странные мысли приходят в голову, подумала она. Потом подняла руку, чтобы загородиться от яркого света. Смутное ощущение опасности растаяло, как туман в долине под лучами восходящего солнца.
—Разве ты не видишь, что она ослеплена? Она узнала первый голос, сердитый. Лампу
убрали в сторону, чтобы свет не падал в лицо.
Белое. Все вокруг белое. Стены. Постельное белье. Одетые в униформу сестры…
Больница. Она в…
—…больнице?
Она пробормотала слово, и оно словно сползло с губ. Звук получился очень странный. Будто она впервые его услышала. Чудеса какие-то! Почему она не узнает собственный голос?
Семена паники и смятения начали стремительно прорастать. Сердце бухало в унисон с пульсирующей болью в голове. Она прижала пальцы к губам, попыталась успокоиться. Потом сосредоточила взгляд на первом же предмете, какой попался на глаза.
Лицо. Прямо перед ней в ногах кровати стоял мужчина. Темный. Загорелый — наверно много времени проводит на солнце. Красивый. Хотя ястребиные черты обострились от напряжения. Под искусственным освещением поблескивали его волосы цвета воронова крыла. Глаза, словно два уголька, горели от возбуждения. И это возбуждение каким-то образом подсказало ей, что первый голос, какой она услышала, проснувшись, принадлежал именно ему.
—Произошел несчастный случай, — сказал он. — Ты ударилась.
—Ха! Только ты, Люк, мог назвать то, что случилось с Дженни, «ударилась».
Она медленно отвела взгляд от лица темного сердитого мужчины. Тот, кто разговаривал с Люком, стоял рядом с кроватью. Это его голос минуту назад вызвал в ней странное чувство опасности. Теперь она смотрела на него и удивлялась, почему ей стало страшно. Он явно не походил на человека, способного вызвать в ком-нибудь страх.
Песочного цвета волосы спутаны, в карих глазах подбадривающая улыбка.
—Дженни, ты пролетела по склону горы сотни две футов. Мы несколько часов не могли тебя найти. Ты до смерти напугала нас всех.
Опять пришел страх, отметила она. В голосе этого мужчины звучали резкие, пронзительные ноты. Почему они так пугали ее?
Внезапно паника снова опутала ее, словно быстро растущая лоза дикого винограда. Что-то забурлило в животе, глаза расширились. По какой- то странной причине взгляд опять отыскал лицо темного сердитого мужчины — Люка. Именно в нем она искала хоть какого-то успокоения и защиты. Все казалось лишенным смысла. Почему ей надо бояться? И почему она ищет помощи у совершенно незнакомого человека?
Очевидно, мужчина по имени Люк заметил ее состояние.
—Замолчи, Чад, — бросил он раздраженный взгляд на светловолосого.
Но Чад не замолчал.
—С тобой все будет прекрасно, — продолжал он. — Ты поедешь домой. А это просто замечательно. Ты хочешь домой, Дженни?
Она открыла рот, чтобы задать один из десятков вопросов, которые, будто пчелы, жужжали в голове. Но прежде чем она заговорила, Чад схватил с тумбочки возле кровати чашку.
—Хочешь попить?
Стало совсем невыносимо. Она сжала ладонями виски и, не обращая внимания на протест ноющего тела, передвинулась в дальний угол кровати. Подальше от обоих мужчин.
—Почему вы меня так называете? — почти в истерике вырвался вопрос.
Еще сильнее забили в голове молоточки. Она смутно поняла, что сестра, находившаяся здесь же, в палате, молча выскользнула за дверь.
—Как мы тебя называем? — Чад вроде бы страшно удивился ее взрыву. — Дженни. Это твое имя. Что с тобой, глупышка? — Он посмотрел на нее так, словно сам понимал, что именно происходит. — Сейчас уже все в порядке и не время для глупых выходок. — И засмеялся.
Его визгливый дрожащий смешок будто ударил ее по лицу. Неужели он не видит, в каком она состоянии? Неужели не может понять, что весь ее мир перевернулся вверх тормашками?
—Замолчи, Чад!
Резкий приказ Люка наконец заставил того замолчать. Но это еще больше напугало ее. Она почувствовала себя маленьким беспомощным зверьком, загнанным в угол. Бежать некуда.
—Теперь слушай меня…
Спокойный, командующий тон Люка завладел ее вниманием. Несмотря на мучительную барабанящую боль в голове, она заметила, что злости в его черных глазах больше нет. Более того, ее сменила глубокая забота.
