Мозаика - [175]

Старик прикусил нижнюю губу. Слезы заблестели в уголках его глаз. Он боролся с ними, и голос его стал тихим.

— И я буду рядом с тобой, сынок. Я тоже расскажу всем о своих поступках. О сокровище, которое мы с Дэном украли, и об убийстве, которое я скрыл. Потому что действительно сожалею об этом. И я приму свое наказание, каким бы оно ни было, и буду радоваться, что моя душа обрела шанс на спасение.

В течение долгого времени, словно не ожидая, что он остановится, и сыновья, и внук не проронили ни слова. Молчание затянулось. Их окаменевшие лица излучали силу и уверенность как свое неотъемлемое право. Всю свою жизнь они, не разбирая методов, шли к цели, обманывали, обходили закон и не видели ничего особенного в том, что творили теперь. Никакие соображения вины не могли бы остановить их. Особенно после того, как Лайл признал, что их преступления погубят их, если о них узнает мир.

Неожиданно Крейтон откинул голову назад и захохотал. Звук заполнил комнату и, казалось, стал рикошетом отскакивать от стен и высокого потолка. И вдруг Крейтон остановился. Его глаза загорелись.

— Все то же дерьмо, не так ли, старик? Ты всегда должен быть прав. — Его слова падали холодно и бесцеремонно. По-деловому. — Ты думаешь, мы все попадем в ад. И это пугает тебя. Ты хочешь компенсировать все, что ты сделал, и теперь в своем чокнутом мозгу решил, что нам тоже нужно так сделать.

— Ты не прав, Крейтон, — просто сказал старик. Но Крейтон вскочил, подошел к отцу и ткнул пальцем ему в грудь:

— Если ад и существует, мы разберемся с ним позже. Сейчас мы здесь, на планете Земля. Мы хотим возглавить эту страну, и ничто, черт подери, этому не помешает!

Лайл попробовал еще раз:

— Крейтон. Ты не знаешь, что...

— Хватит! — орал Крейтон. — Я сыт по горло твоей ерундой!

Он повернулся в противоположную сторону и шагнул к Винсу:

— Дай мне твой пистолет.

Винс поднял брови, но отдал свой «зиг-зауэр». Крейтон снова набросился на Лайла. Возмущение и бессилие двигали им. Он никогда не позволит Лайлу разрушить его жизнь.

— Если ад и существует, ты, старый ублюдок, будь готов с ним познакомиться, потому что именно там заканчивается все твое дерьмо!

Крейтон направил пистолет прямо в голову отцу. Он взвел курок.

Брайс напрягся на диване, словно собираясь вскочить, затем остановился и медленно откинулся назад. Дэвид не пошевелился ни разу. Тонкая улыбка играла на его возбужденном лице.

Винс облизал губы и с горящими глазами наблюдал за происходящим.

— На колени.

Крейтон толкнул старика так, чтобы тот упал на колени, и направил взведенный пистолет:

— Теперь ты поступи, как мужчина.

Лайл Редмонд поднял взгляд на своего сына. В его глазах не было страха, было лишь презрение.

— Давай, маленький проныра. Если у тебя хватит духу сделать эту грязную работу — стреляй.

* * *

16.32

Майя Стерн втолкнула Джулию через кованые железные ворота прямо к двери уединенного убежища. Страх охватил Джулию. «Думай», — говорила она себе. Ты должна найти способ бежать...

Она глубоко вдохнула и шагнула внутрь. И, пораженная, остановилась.

Свет низкого солнца, падавший через высокие, обращенные на запад окна, резко очерчивал лица ее дядей, деда и двоюродного брата Винса. Брайс и Дэвид сидели на диване скрестив руки. Они посмотрели на нее, а затем перевели удивленные взгляды обратно на Крейтона. Винс стоял с сияющими глазами в нескольких метрах позади отца. Крейтон возвышался в середине огромной комнаты, держа взведенный пистолет в руке. Его ствол был нацелен на деда. Старый Редмонд, стоя на коленях, смотрел вверх. Вызывающе.

— Крейтон! Что ты делаешь с дедушкой!

И вдруг она почувствовала запах...

Тот самый странный, резкий запах, который у нее ассоциировался со слепотой, казалось, взорвался в голове. Но слепота ей не грозила, и на сей раз пахло по-настоящему. Запах исходил от какого-то дерева, которым была облицована похожая на пещеру комната. Запах какой-то тропической породы дерева, название которой она не знала. Похоже на... камфару... но не камфара.

Она почувствовала, что ее сотрясает возбуждение. Некий жизненно важный фрагмент информации, казалось, просачивался в мозг где-то вне пределов ее доступа. Она старалась уловить его. И затем она вдруг узнала, что сделало ее слепой. Увидела все это в голове. Ночь ее дебюта. Ясно, как тогда, в ту ночь...

* * *

ДЕСЯТЬ ЛЕТ НАЗАД, АРБОР-НОЛЛ

Празднование дебюта затянулось надолго, было уже поздно, и что-то тревожило ее отца. Казалось, что он смущен, почти расстроен. Он улыбался, но в улыбке было мало радости. Некоторые уже уходили спать, а он в углу все спорил с Крейтоном.

— Ты ни черта не сделаешь, — настаивал Крейтон. — Забудь об этом!

— Я все-таки сделаю.

Отец скомкал листки почтовой бумаги, сунув их в карман.

Он был среднего роста и строен, как его отец. Джонатан и Дэниэл Острианы были похожи физически, но являлись совершенно разными людьми внутренне. Джонатан был дружелюбным, добродушно-веселым человеком, страстно любящим отцом и восторженным мужем. Но Дэниэл Остриан как будто только что снизошел с гималайского пика. Он был холоден и замкнут, вежливо и аристократически скрывая это.