Моя золотая Бенгалия - [40]

Кажется, за годы, прошедшие со дня смерти Тагора, изменилась и психология баулов. Хотя они еще и поют о любви к богу, как и раньше, признают только один праздник в году — день Радхи и Кришны в марте, но вряд ли стоят вне общественно-политической борьбы. Дебдаш-баул, прибыв ко мне в гостевой дом «Пурбо-полли», разговаривал со служителями о политике так же живо, как и другие.

Тагор когда-то писал: «Те, кто читал мои сочинения, знают, что во многих из них я выразил свое уважение к песням баулов. Я часто встречался и беседовал с баулами, когда находился в Шилайде. Во многих песнях я сознательно использовал характерную для баулов мелодию. История нашей страны передала нам традицию единения и синтеза с помощью глубинной истины человека, а не под давлением необходимости. В литературе баулов и их учении я вижу воплощение этой традиции — она принадлежит как индусам, так и мусульманам». Поэта восхищало и то, что баулы относительно свободны, не признают никаких социальных норм и каст. Поэтому общество всегда считало их отверженными. (Баул значит «безумец»).

Во время шантиникетонеких праздников баулы часто держались вместе с мусульманскими народными певцами, жили в палатках отдельно от других участников ярмарки. Дебдаш-баул застудил горло и не пел на заключительном концерте, когда выступали почти все лучшие баулы Бенгалии. Казалось, они были настоящими профессионалами, которые умеют петь и танцевать у микрофона не хуже наших эстрадных певцов. Их выступление было записано для передачи по радио. Может быть, кто-то из них станет в Калькутте знаменитыми преуспевающим, как это недавно произошло с Пурнодашем-баулом.

Баулы теперь поют о многом, в том числе и о шантиникетонской ярмарке. Их исполнению присущи неторопливый ритм, красивые движения под мелодию и пританцовывание. Одновременно другие баулы аккомпанируют на эктарах и барабанах. Иногда пение становится громче, исполнитель как быв экстазе обращается к богу, но через мгновение песня снова возвращается в плавное, как бы философское русло.

Выступления народного театра джатра широко известны только в Бенгалии и Бихаре. Они имеют в культуре восточноиндийских народов то же значение, что и наши народные песни, — их исполнители славят все хорошее, нравственное, благородное, осуждают подавление человеческой личности, ортодоксальность в религии и общественной жизни, бичуют зло. Несмотря на то что наиболее известными персонажами джатр, проповедующих индуистскую мораль, были в основном мифологические цари, их жены, военачальники и их слуги, а также брахманы, народный театр никогда не служил интересам правящих классов и высших каст, а старался показать ум простых людей, их находчивость, честность, самоотверженность, трудолюбие.

У меня не хватило сил и досмотреть после полуночи представления джатр на шантиникетонской ярмарке вместе с тысячами ее посетителей — ведь на следующий день надо было снова садиться за книга. К тому же игра самодеятельных актеров не показалась по-настоящему изысканной. В памяти еще были свежи воспоминания о двух постановках джатр, которые незадолго до этого поздно ночью посмотрел в Шантиникетоне. Актеры там, правда, были из Калькутты, но в целом традиции джатры соблюдались: места для зрителей расположены вокруг небольшой почти четырехугольной сцены, декораций нет, пьеса не делится на действия, поэтому не нужен и занавес.

Напряженность действия поддерживает частая смена актеров — они входят с одной стороны сцены и уходят с другой. Персонажи делятся на положительных и отрицательных. К тому же объектом насмешек могут быть и властители, брахманы, священнослужители и военачальники. Конец пьесы всегда счастливый — добро побеждает зло, влюбленные получают возможность пожениться. В джатрах непременно есть и комические характеры. Комический эффект (правда, это не традиция народных джатр) создает и применение литературного языка (шад-ху-бхаша) в повседневной жизни. Джатры, естественно, не обходятся без песен и танцев.

Спектакли проходили на лугу, над которым подвешено тонкое покрывало, прикрепленное к бамбуковым шестам. Билеты стоят 1–3 рупии, поэтому народу полным-полно. Зрители сидят тесно прижавшись друг к другу, живо реагируя на происходящее. Актеры говорят громко, установлены микрофоны, поэтому зрителям хорошо все слышно.

Первая постановка была посвящена мифологической теме: богиня Мохамайя (Дурга) победила демона уже в начале пьесы и, в дальнейшем многократно появляясь по ходу действия, учила людей, как им жить. Однако сюжет пьесы составляли междоусобные интриги двух раджей. Вторая постановка (ее играла другая труппа) начиналась с юмористических скетчей из повседневной жизни бенгальцев. Затем следовала основная часть пьесы, в которой среди раджей, их министров и военачальников появлялись певец и барабанщик, выделяющиеся своим умом. Когда певец начинал петь и барабанщик играть, перед ними открывались все двери и легко решались проблемы. Знакомая тема в нашем фольклоре!

Художественный уровень обоих постановок джатр, по-моему, высок. Актеры не только великолепно пели и танцевали, но и были выдающимися мастерами гротеска и сатиры. Впервые в жизни я понял, что игра на барабане — это музыка, что он придает мелодии не только ритм, но под руками больших мастеров выражает душевные радости и муки, смятение и отвагу. Конечно, только тогда, когда вместе со звуками барабана по сцене извивается, прыгает, иногда стремительно мечется и сам барабанщик. Жители Шантиникетона говорят, что джатры за последние двадцать лет стали очень популярными. Быстро растут уровень их исполнительского мастерства и идейное воздействие. С помощью джатр распространяются идеи демократизма и человеколюбия. В последнее время появляются джатры с сюжетами, которые не имеют никакой связи с индийской традицией. Может быть, с целью получения прибыли отдельные калькуттские театральные коллективы ставят спектакли по мотивам жизни реальных выдающихся людей, и они широко рекламируются. Несомненно однако, что подобные постановки направляют традиционный театр в ярко выраженное современное и острополитическое русло, независимо от того, как трактуется та или иная историческая личность XX века.