Моя жизнь. Записки суфражистки - [29]

Через месяц был созван наш седьмой женский парламент, протестовавший против этого и против того что тронная речь опять ни словом не упоминала о женщинах. Депутация, во главе которой стояли мистрисс Лоуренс, леди Констанс Литтон и мисс Дейзи Соломон, пыталась представить нашу резолюцию Палате Общин. Их быстро арестовали и на другой же день приговорили к тюремному заключению от 1 до 2 месяцев. Быстро приближалось время, когда должна была подвергнуться испытанию законность этих арестов. В июне 1909 г. оно было произведено.

Читатель помнит, что мы пытались принудить властей выполнить угрозу о подведении нас под забытый закон Карла II о «мятежных петициях». Было установлено, что при привлечении нас к ответственности на основании этого закона дело должно слушаться судом присяжных, а не полицейским судом. А так как мы только и желали этого, то мы посылали одну депутацию за другой, в составе более 12 лиц, но их неизменно судили в полицейском суде и отправляли в тюрьму, нередко на сроки, установленные законом Карла II. Теперь мы задумали нечто более серьезное; мы решили испытать не закон Карла II, но конституционное право подданных обращаться с петицией к премьер-министру, как к представителю власти.

Согласно Биллю о правах, ставшему законом в 1689 г., «подданным принадлежит право обращаться с петициями к Королю и всем должностным лицам, поставленным от него, и преследование за подобные петиции противозаконно». Власть Короля перешла с тех пор почти целиком в руки Парламента, почему-то положение, какое в прежние времена занимала королевская власть, теперь занимает премьер-министр. Отсюда следует, что право граждан обращаться с петициями к премьер-министру нельзя законно оспаривать. Желая строго придерживаться буквы закона, мы приняли ограничение права «петиций, установленное законом Карла II, и решили, что наша петиция будет доставлена в Палату Общин небольшими группами женщин.

Снова я созвала вечером 29 июня женский парламент. Перед этим я написала Асквиту, что женская депутация явится к нему в 8 ч. вечера в Палату Общин. Я писала ему далее, что он не вправе отказать нам в приеме, ибо мы настаиваем на нашем конституционном праве быть принятыми. На мое письмо премьер-министр ответил запиской, в которой отказывался принять нас. Несмотря на это, мы продолжали свои приготовления.

Одному инциденту, происшедшему за неделю до депутации, суждено было иметь серьезные последствия. Мисс Уоллес Денлоп явилась в одну из зал Палаты Общин и типографской краской надписала на скульптурных украшениях залы извлечение из Билля о правах. При первой попытке сделать это она была прервана полисменом, но спустя два дня ей удалось своей надписью на древних стенах Парламента напомнить ему, что женщины не менее мужчин обладают конституционными правами и что они намерены воспользоваться ими. Она была арестована и приговорена к 1 месяцу тюрьмы, в третьем разряде. Срок ее заключения начался 22 июня. Возможно, что ее поступок сыграл некоторую роль в том необычном интересе, с которым повсюду ожидали предстоящую депутацию и который проявляла не только широкая публика, но и многие из членов Парламента. В самой Палате сознание того, что женщины на этот раз должны быть приняты, сказалось в ряде вопросов, предъявленных правительству. Один депутат даже внес предложение отступить от порядка дня и поставить на обсуждение Палаты неотложный вопрос серьезного общественного значения, а именно вопрос об угрожающей общественному спокойствию опасности, обусловленной отказом председателя совета министров принять депутацию. Предложение это, однако, было отклонено, и правительство лживо сложило с себя всякую ответственность за то, как отнесется полиция к депутации.

Наш женский парламент открылся 29 июня в 7½ ч. вечера, и петиция премьеру сейчас же была оглашена и одобрена. Вслед за тем двинулась в путь наша депутация. Меня сопровождали во главе депутации две в высшей степени почтенные женщины, очень пожилые, – мистрисс Саул Соломон, жена бывшего премьер-министра в Капской колонии, и мисс Нелиган, одна из наиболее выдающихся педагогических деятельниц Англии. Впереди нас троих и пяти других женщин ехала на лошади мисс Элзи Хоуи, возвещая о депутации громадным толпам, заливавшим улицы. Как мы потом узнали, она добралась почти до самой Палаты Общин, когда Полиция принудила ее повернуть обратно. Что касается самой депутации, то она проложила путь сквозь толпу до церкви Маргариты, где мы натолкнулись на цепь полицейских, преграждающих нам путь. Мы приостановились, собираясь с силами для тяжелой необходимости пробиваться через цепь, когда произошло нечто неожиданное: кем-то было отдано распоряжение – и немедленно ряды полицейских раздвинулись, оставив свободным широкий проход, по которому мы и двинулись к Палате. Нас конвоировал полицейский инспектор Уэллс, и на нашем пути толпа приветствовала нас громкими криками, твердо веря, что в конце концов нас примут. Что касается меня, то я мало думала о дальнейшем, я просто вела депутацию к входу в залу Св. Стефана. Здесь мы встретили новый сильный отряд полиции под начальством нашего старого знакомого, инспектора Скэнтлбери, который выступил вперед и вручил мне письмо. Я вскрыла конверт и громко прочла его своим спутницам. «Премьер, в силу соображений, уже сообщенных им в письменном ответе, не может, к своему сожалению, принять возвещенную депутацию».