Моя жизнь. Записки суфражистки - [15]

У некоторых из женщин были в руках флажки с надписью «избирательное право женщин». Полицейские стали вырывать их, в некоторых случаях прибегая к ударам и ругаясь. Видя это, руководительница депутации воскликнула: «Мы пойдем дальше. Вы не имеете права бить женщин!» В ответ на это ближайший полисмен ударил ее в лицо. Она вскрикнула от боли и негодования, тогда как полисмен схватил ее за горло и притиснул к решетке сквера, так что она посинела. Молодая женщина стала отбиваться от него и была за это арестована по обвинению в нападении на полицию. Одновременно с тем были арестованы еще три участницы депутации. За нарушение порядка на улице они были приговорены к 6-недельному тюремному заключению (во втором разряде). Правда, допущена была замена тюрьмы штрафом, но внесение его означало бы признание своей вины, что было бы недопустимо. Глава депутации получила 2 месяца тюрьмы с заменою штрафом в 2 фунта Она тоже отказалась внести штраф, и была отправлена в тюрьму. Но какой-то неизвестный друг без ее ведома внес штраф, и она была освобождена до срока.

В то время, как это происходило в Лондоне, сцены такого же насилия над членами нашего союза разыгрались в Манчестере, где на большом либеральном митинге выступали три министра – Джон Бернс, Ллойд-Джордж и Уинстон Черчилль. Здесь тоже трое из наших членов очутились в тюрьме.

Очень многие в Англии утверждают, что суфражисток сажают в тюрьмы зa то, что они посягают на частную собственность и уничтожают ее. На самом же деле сотни женщин подвергались арестам лишь за описанные мной проступки задолго до того, как кому-либо из нас пришлось прибегнуть к уничтожению чужой собственности.

Как мне кажется, серьезно с нами начали считаться после первого нашего успеха в борьбе против либеральных кандидатов. Это произошло во время дополнительных выборов в Коккермузе в августе 1906 г.

Мы приняли самое деятельное участие в избирательной агитации, объясняли избирателям, как плохо исполняло правительство свои обещания, как изменило оно демократии; рассказывали о насилиях и арестах, о позорном обращении с женщинами на либеральных митингах и пр. Мы указывали избирателям, что единственное средство заставить правительство изменить свое поведение – это нанести ему на выборах поражение.

Как высмеивали нас! С какой насмешкой заявляли газеты, что «эти сумасшедшие женщины» не смогут завоевать ни одного голоса. Однако выборы показали противное: либеральный кандидат провалился, хотя на общих выборах, год с небольшим перед тем, либералы получили здесь большинство в 655 голосов. На этот раз оказался избранным кандидат юнионистов, получивший большинство в 609 голосов.

И хотя либеральная пресса заявляла, что поражение в Коккермузе не имеет значения и, во всяком случае, объясняется отнюдь не деятельностью суфражисток, тем не менее, вожди либералов рвали и метали против ЖСПС. Многие из членов нашего союза принадлежали к либералам, и мужчины считали этих женщин изменницами. Вместе с тем либералы утверждали, что они делают ошибку и вредят самим себе, ибо избирательное право может быть получено женщинами только от либералов. И неужели они могут думать, что либеральная партия согласится дать право голоса своим явным и непримиримым врагам? Эти мудрые доводы преподносились нам также сторонницами либералов и конституционно настроенными суфражистками. Они убеждали нас, что единственно правильный путь – это работать в пользу партии. Мы возражали, что без всякого успеха делали это уже слишком много лет, и настаивали на правильности своего метода.

Все лето и осень мы посвятили работе в связи с различными дополнительными выборами, в некоторых случаях добившись поражения либеральных кандидатов, в других – уменьшения полученного ими большинства голосов, всюду вызывая огромное возбуждение и приобретая нашему союзу сотни новых членов. Почти в каждом местечке, которое нам приходилось посещать, мы оставляли после себя отделение союза, так что еще до истечения года по всей Англии и во многих местах Шотландии и Уэльса мы имели свои организации.

23 октября Парламент собрался на осеннюю сессию, и мы отправили в Палату Общин новую депутацию. Ввиду полученного полицией предписания, только двадцать человек из нашей среды были допущены в здание. Мы вызвали главного «загонщика» либералов и попросили его передать премьеру наше обычное требование – дать женщинам избирательное право в эту же сессию; вместе с тем мы спрашивали премьер-министра, намерен ли он включить внесение в избирательные списки обладающих соответственным цензом женщин в билль, отменяющий множественные голоса, который тогда обсуждался палатой. Либеральный «загонщик» вернулся с ответом, что в эту сессию ничего не может быть сделано для женщин.

«Не надеется ли премьер-министр, – спросила я, – сделать что-нибудь для женщин в одну из сессий настоящего Парламента или вообще когда-нибудь в будущем?» Наш собеседник ответил: «Нет, мистрисс Панкхёрст, министр не надеется».

Нам не оставалось ничего другого, как тут же на месте устроить митинг протеста. Газеты в своих отчетах обвиняли нас в устройстве недостойных сцен в кулуарах Палаты Общин, но я думаю, история иначе отзовется о происшедшем. Одна из женщин вскочила на диванчик и обратилась с речью к присутствующим. Не прошло минуты, как ее стащили на пол, но сейчас же ее место заняла другая, которую постигла та же участь; так одна за другой выступали женщины, пока не было дано распоряжение очистить помещение и пока нас не вывели из здания.