Моя жизнь в жизни. Том 1 - [20]
Она говорила со мной по-немецки, водила на выставки и в театры, обсуждала, как со взрослым, прочитанные книги, учила сидеть за столом, правильно пользуясь посудой, приборами и салфеткой. У мамы свободных денег не было, и «танте» тайком от нее ходила со мной в рестораны, обучая правилам поведения в подобных местах, выбору блюд и учтивой застольной беседе. Помню ее любимое место — кафе «Красный мак» на углу Столешникова и Петровки: этого здания больше не существует. Как и другого, тоже ею любимого: ресторана «Мюр и Мюрелиз» внутри ЦУМа. Здание, впрочем, есть — нет ресторана. тогда он еще был, хоть и под другим названием. Там мы ели — самому не верится — медвежьи котлеты!
Мама хмурилась, слушая мои восторженные рассказы, хватала телефонную трубку: «Евгения Карловна, что вы делаете?!» Не знаю, что «танте» ей отвечала, но походы в рестораны, не так уж, впрочем, и частые, продолжались. Она же была моей неизменной защитницей, если у нас с мамой случался конфликт. Первый номер телефона, который я выучил и запомнил на всю жизнь, — К5-16-36 — принадлежал моей «танте»: ей я звонил, чтобы поделиться своими обидами, в те дни, когда она не приходила к нам на Якиманку, а потом и на Беговую.
Напомню: по сталинскому распоряжению все этнические немцы с началом войны подлежали выселению в Казахстан, но мои Карловны никуда не уехали. Защитой им служила охранная грамота, выданная еще в 1918 году мужу Нины Карловны — Николаю Александровичу Шнейдеру. Она была подписана Лениным, и я ее видел своими глазами. По рассказам «танте», профессор-ляринголог Шнейдер принимал участие в лечении Ленина, но ни в одном опубликованном документе, ни в одном свидетельстве очевидца этой фамилии я не встретил. Тем не менее факт остается фактом: грамоту видел, и семья из трех человек, включая двух немок, никуда из Москвы не уехала. Евгения Карловна с противогазом и медицинской сумкой дежурила морозными ночами на улице, неизвестно от кого охраняя свой невзрачный особнячок. Нина Карловна помогала детям, оставшимся в военной Москве без родителей и без крова.
В последних числах ноября — кажется, в тот самый день, когда мне повстречался Дейнека с его белым роялем, — я переехал жить к «танте». Маме она сказала:
— За Аркадия не беспокойтесь, но как помочь вам, я не знаю.
Мама, естественно, сказала, что ее волнует только моя судьба. Я жил у «танте» до 9 декабря. Радиотарелка не выключалась ни на минуту. Музыка Штрауса то и дело прерывалась воем сирен. Днем я гулял один по обезлюдевшим, но все же не утратившим признаков жизни ближайшим улицам и переулкам. Один раз зашел в закусочную на Маросейке — она, как ни странно, еще работала, и там даже подавали мясное рагу с картошкой. Точнее — картошку с рагу… Официантка не удивилась, что обслуживает мальчишку, сказала только: «А хлеб у нас по карточкам». Я съел порцию без хлеба и заказал еще одну. Примерно полтинника не хватало, — официантка махнула рукой. «Дома не кормят», — понимающе сказала она. Дома меня кормили, но шикануть самому в закусочной было приятно.
Надо ли считать, что мои Карловны готовились к приходу немцев и были уверены, что меня спасут? Вероятно, да. Но Николай Александрович был крещенным евреем, а нацистов, в отличие от юдофобов царского времени, интересовало не вероисповедание, а исключительно этнические корни. И вряд ли ему послужила бы грамота Ленина. Если и послужила бы, то совсем в ином варианте.
Профессор Шнейдер умер в конце войны. «Танте» пережила его на два года, Нина Карловна — на восемь лет. И после смерти мужа она продолжала пользоваться правами персонального пенсионера союзного значения.
В наследство от «танте» у меня остался барометр прошлого века. Он всегда обещает хорошую погоду.
Глава 4.
Как много, представьте себе, доброты…
Сомнений в том, что я стану юристом, не было никаких: про будущую свою профессию я знал еще с детства, она не была мне навязана, вся домашняя атмосфера — и книги на полках, и разговоры, которые дома велись, — с неизбежностью определили мой выбор. Но и то поветрие, что вспыхнуло тогда в молодежной среде, не обошло меня стороной. Открылся Институт международных отношений — о нем много писали в газетах. Завлекательная реклама не имела никакого практического смысла: в тот институт не поступали, туда направляли и приглашали. С моими анкетными данными вход в этот вуз был напрочь заказан. Оставался вариант утешительный: Институт внешней торговли (ИВТ). До поры до времени более демократичный. И к тому же — с юридическим факультетом: убивалось, стало быть, сразу два зайца.
Все вступительные экзамены (в том числе и по иностранному языку, что для этого института считалось особенно важным) я сдал на пятерки. Но приемную комиссию смутил мой возраст, среди поступавших больше не было никого, кому накануне исполнилось бы только шестнадцать лет. Сергей Дмитриевич Сергеев, директор института, будущий заместитель министра внешней торговли, мягко посоветовал мне поступать «через годик-другой». Члены комиссии дружно закивали головами.
Лишь одна пожилая дама, сидевшая на диване в самом дальнем углу просторного директорского кабинета, возразила, с чуть ироничной улыбкой напомнив пословицу: «Молодость это тот недостаток, который непременно проходит». Довод был не из сильных — после того, как директор уже высказал свое мнение. И однако, выждав короткую паузу, Сергеев подвел итог: «Избавляйтесь скорее от своего недостатка. Вы приняты».
СОДЕРЖАНИЕ3 АРСЕНАЛ СЛЕДОПЫТА17 ПРОСТОЙ ШТЫК33 СМОТРЕТЬ И ВИДЕТЬ49 А НАУКА ХИТРЕЕ59 ПОМОЩЬ ИЗДАЛЕКА67 ФАКТЫ И ФАКТИКИ73 ПЕРВОЕ ДЕЛО79 ЧУДАК-ЧЕЛОВЕК95 МОГУЧИЕ СОЮЗНИКИ111 ДЖЕНТЛЬМЕНЫ УДАЧИ123 МАСКА, Я ТЕБЯ 3НАЮ!143 ЗА ДОБРО — ДОБРО.
Загадка этой хрупкой женщины, до последних дней своей жизни сводившей с ума мужчин, миновавшей рифы Кремля и Лубянки и устоявшей перед всеми ветрами жестокого XX века, так н осталась неразгаданной. Ее называли современной мадам Рекамье, считали разрушительницей моральных устоев, обвинили в гибели Маяковского. Один боготворили ее, другие презирали и ненавидели. К 85-летнему юбилею Ив Сен-Лоран создал для нее специальное платье, а молодой французский романист признался в любви.Об одной из самых магических женщин уходящего века рассказывает эта книга.
В новую книгу известного публициста Аркадия Ваксберга вошли судебные очерки, многие из которых публиковались в «Литературной газете». Писатель затрагивает существенные проблемы современной жизни — юридические, социально-экономические, политические и нравственные.
Что такое «еврейский вопрос» и для чего он был нужен в России? Какова была роль российских евреев в революционном и антиреволюционном движении, в становлении и упрочении советской власти, в карательной политике государства при Ленине, Сталине и его преемниках, в советской и русской культуре?Это лишь малая часть вопросов, поставленных известным писателем, историком, журналистом, юристом Аркадием Ваксбергом в этой книге. Ответы же помогут найти собранные здесь никогда ранее не публиковавшиеся свидетельства участников и очевидцев событий, материалы из семейного архива и воспоминания писателя.
Аркадий Ваксберг — прозаик, публицист, драматург, юрист. Как адвокат, он участвовал в десятках судебных процессов, и эти личные впечатления долгие годы питали его творчество. В качестве специального корреспондента «Литературной газеты» он исколесил страну — итогом этих командировок были судебные очерки, незабытые до сих пор. Он автор около сорока книг, многие из которых переведены на десятки языков, пьес для театра, сценариев художественных и документальных фильмов, телесериалов. Ему довелось встречаться со множеством замечательных людей, помогать тем, кто попал в беду, быть свидетелем поразительных событий, оставивших яркий след в истории уходящего века. Известный публицист рассказывает в своей мемуарной книге о событиях и встречах, которых было так много на его жизненном пути, вводя читателей в мир, долгие годы скрытый от постороннего взора.
«Поединок столетия» — книга не совсем обычного жанра. Это повесть о прославленном болгарском коммунисте Георгии Димитрове, о его жизни, полной мужественной борьбы, опасностей и приключений, о его беспримерном поединке с фашизмом на судебном процессе в Лейпциге. Но рассказ то и дело прерывается публицистическими раздумьями автора, историческими справками, официальными документами и письмами. Все они — подлинные. Для большей стройности и собранности повествования автор в некоторых случаях объединяет документы и показания участников Лейпцигского процесса: перед судом прошло множество свидетелей, в повести они представлены значительно меньшим числом.
Рассказ о жизни и делах молодежи Русского Зарубежья в Европе в годы Второй мировой войны, а также накануне войны и после нее: личные воспоминания, подкрепленные множеством документальных ссылок. Книга интересна историкам молодежных движений, особенно русского скаутизма-разведчества и Народно-Трудового Союза, историкам Русского Зарубежья, историкам Второй мировой войны, а также широкому кругу читателей, желающих узнать, чем жила русская молодежь по другую сторону фронта войны 1941-1945 гг. Издано при участии Posev-Frankfurt/Main.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Уникальное издание, основанное на достоверном материале, почерпнутом автором из писем, дневников, записных книжек Артура Конан Дойла, а также из подлинных газетных публикаций и архивных документов. Вы узнаете множество малоизвестных фактов о жизни и творчестве писателя, о блестящем расследовании им реальных уголовных дел, а также о его знаменитом персонаже Шерлоке Холмсе, которого Конан Дойл не раз порывался «убить».
Это издание подводит итог многолетних разысканий о Марке Шагале с целью собрать весь известный материал (печатный, архивный, иллюстративный), относящийся к российским годам жизни художника и его связям с Россией. Книга не только обобщает большой объем предшествующих исследований и публикаций, но и вводит в научный оборот значительный корпус новых документов, позволяющих прояснить важные факты и обстоятельства шагаловской биографии. Таковы, к примеру, сведения о родословии и семье художника, свод документов о его деятельности на посту комиссара по делам искусств в революционном Витебске, дипломатическая переписка по поводу его визита в Москву и Ленинград в 1973 году, и в особой мере его обширная переписка с русскоязычными корреспондентами.
Настоящие материалы подготовлены в связи с 200-летней годовщиной рождения великого русского поэта М. Ю. Лермонтова, которая празднуется в 2014 году. Условно книгу можно разделить на две части: первая часть содержит описание дуэлей Лермонтова, а вторая – краткие пояснения к впервые издаваемому на русском языке Дуэльному кодексу де Шатовильяра.
Книга рассказывает о жизненном пути И. И. Скворцова-Степанова — одного из видных деятелей партии, друга и соратника В. И. Ленина, члена ЦК партии, ответственного редактора газеты «Известия». И. И. Скворцов-Степанов был блестящим публицистом и видным ученым-марксистом, автором известных исторических, экономических и философских исследований, переводчиком многих произведений К. Маркса и Ф. Энгельса на русский язык (в том числе «Капитала»).