Моя жизнь в руинах - [89]

– Мы, – повторил он с сарказмом.

Сердце мое заколотилось. «Бам, бам, БАМ» – оно стучало, словно барабан в груди.

– Да, – сказала я. – Мы. Мы вместе со всем справимся.

– Нет, – открыв глаза и глядя прямо перед собой ответил он. – Я не собираюсь ни с чем справляться. И ты тоже. – Он с болью посмотрел на меня. – Просто уезжай домой, Валери. Возвращайся в Америку.

Я покачала головой.

– Я никуда не поеду.

– Но если я хочу, чтобы ты уехала?

Я пошатнулась от этих слов и отпустила его руку.

– Что ты хочешь сказать?

– Я хочу сказать, что тебе нужно возвращаться домой. Туда, где твой настоящий дом.

– Но почему? – спросила я, чувствуя, как паника начинает овладевать мною. Этого не должно произойти. Только не это. Разве он не знает, что мой настоящий дом только рядом с ним?

– Потому что мне нужно, чтобы ты уехала.

– Я не понимаю, Подриг. У тебя просто случился рецидив. Ты только что потерял отца. Я не собираюсь бросать тебя. Даже смешно, если ты думаешь, что я куда-то поеду.

– Будет смешно, если ты останешься. – Он сглотнул и холодно посмотрел на меня. Я не знаю, возможно, он хотел так защититься. Но я точно знала, что все, что он сейчас скажет, причинит мне боль. – Рано или поздно ты все равно уедешь. Сейчас ты со мной, а что будет через год, когда мне понадобится палочка, чтобы передвигаться? А что будет через несколько лет, когда мне понадобится скутер? Что будет, когда я начну ходить в туалет под себя? Ты будешь мучиться рядом со мной, желая лишь одного – освободиться от моего присутствия. – Он замолчал и облизанул губы. – Поэтому я даю тебе свободу сейчас.

Я лишь молча качала головой, не в силах поверить в то, что он говорил, ведь он верил в то, что говорил.

– Нет. Я не согласна и не принимаю твое предложение.

– Ты не уедешь, даже если я прошу тебя об этом? Я прошу тебя уехать сейчас и покончить с нашей историей. Ты все равно не уедешь?

– Нет, – ответила я. Комок стоял у меня в горле. – Я не уеду. Я люблю тебя.

– Ты понятия не имеешь, что говоришь, – прорычал он, и мне стало страшно от той злобы, которой был наполнен его голос. – Ты думаешь, что любишь меня, но это не так. Как ты можешь меня любить? Как можно любить такого неудачника? Зачем тебе взваливать на свои плечи такую обузу и нести ее до конца своих дней?

– Я люблю…

– Нет! – закричал он, и монитор показал, как участился его пульс. – Ты ни черта не понимаешь! Ты меня даже толком не знаешь. Мы познакомились всего месяц назад, и вдруг тебе показалось, что ты меня любишь. Я втянул тебя в эту историю, а потом ты узнала, что у меня неизлечимая болезнь, и это загнало тебя в ловушку. Я не виню тебя. Ты чувствуешь себя обязанной остаться со мной, потому что, если уедешь, будешь выглядеть предательницей. Вот в чем дело, и ты сама все это прекрасно понимаешь.

Я сидела, приложив руку к груди в том месте, где было сердце; и сейчас оно сжималось от боли. Я едва сдерживала слезы.

– Нам лучше поговорить об этом позже. Когда тебе станет лучше.

– Мне. Никогда. Не. Станет. Лучше, – ответил он, выплевывая каждое слово по отдельности. – Ты что, этого еще не поняла?

Я вздохнула, стараясь держать себя в руках.

– Я имею в виду, когда тебе станет лучше после того, что было сегодня. Скоро зрение вернется к тебе, и…

– Когда мое зрение ко мне вернется, я очень надеюсь тебя не увидеть.

О господи.

Мне казалось, что сердце мое остановится. Глаза наполнились слезами.

– Я люблю тебя. Когда зрение к тебе вернется, я буду здесь.

– Я же только что сказал. Я надеюсь, что тебя здесь не будет. Ты не поняла? Ты не понимаешь, что я говорю? Я хочу, чтобы ты уехала. Ты всегда просила меня говорить о своих желаниях, и сейчас у меня одно желание – я хочу, чтобы тебя здесь не было. Уезжай. Возвращайся в Америку и живи там. Вернись к своему бывшему жениху или найди кого-нибудь другого – кто не будет для тебя обузой и с кем ты проживешь счастливую жизнь. Найди того, кто не умрет, не дожив до старости, на твоем плече, наполнив твою жизнь одними лишь обязательствами и страданием.

Я ничего не могла сказать. Из-за слез все перед глазами расплывалось, и я сейчас видела, кажется, не лучше, чем Подриг.

Я чувствовала его ненависть. Он ненавидел себя, и эта ненависть росла у него внутри и грозила поглотить его целиком. Он не пытался справиться с этим чувством, уступил ему и, решив прогнать меня, сдался.

– Ты любишь меня? – со всхлипом спросила я. – Просто скажи, что ты меня любишь, а я скажу, что люблю тебя еще сильнее. Пожалуйста, Подриг.

Он смотрел на меня, и взгляд его ничего не выражал.

– Я люблю тебя достаточно сильно, чтобы не позволить тебе остаться со мной. И если ты любишь меня хоть немного, ты уедешь. – Взгляд его стал острее. – Пожалуйста, Валери, уезжай. Все кончено.

Сердце мое остановилось.

От боли я едва не сложилась пополам.

Я не могла дышать.

Я не могла сделать вдох.

– Все кончено, – повторил он, и его слова прозвучали как смертный приговор. – Мне жаль.

Он протянул руку и нажал кнопку вызова; спустя секунду в палату вошла медсестра.

– Я хочу побыть один, – сказал он, избегая смотреть на меня. – Я прошу никого больше ко мне не пускать.

Медсестра кивнула и, взяв меня под руку, повела из комнаты, потому что сама я идти не могла.