Моя жизнь среди кабанов - [33]

Самец остался в стаде. На 6-й день я стал свидетелем того, как он домогался одной готовой к спариванию самки и покрыл ее. Вел он себя при этом следующим образом: непрерывно призывно похрюкивал, резво бегал с задранным вверх хвостом среди стада и, переходя от одной свиньи к другой, обнюхивал в порядке контроля их половые органы с тем, чтобы не пропустить готовой к спариванию самки. Самкам стада, видимо, нравилось это — они оставались на месте. Потом он все-таки нашел готовую к спариванию самку и начал отталкивать ее в сторону. Самка, отбежав от стада на несколько метров, остановилась. Секач сразу бросился к ней и несколько раз при этом помочился. Этот эпизод повторялся 5 раз, а затем самец попытался вспрыгнуть сзади на самку, но она пробежала несколько шагов вперед, и спаривание на этот раз не состоялось. Потом много раз они стояли голова к голове и почти с нежностью покусывали друг друга за уши. Но вот он изменил свою позицию и вспрыгнул сзади на самку, которая теперь больше уже не выказывала своего нерасположения к этим действиям. Она стояла неподвижно с опущенной вниз головой, хвост при этом был поднят и несколько отклонен в сторону. Порциг характеризует поведение самки во время копуляции, как «рефлекс терпимости». Спаривание продолжалось примерно 5 минут, после чего секач соскочил на землю и больше уже не обращал внимания на покрытую им самку. Есть также наблюдения, как самки домогаются самцов. В этом случае они обычно начинают кружить вокруг самца, потираясь о его бок, а секач при этом стоит совершенно неподвижно и, подняв вверх голову и оскаливая нижнюю челюсть, взбивает клубок слюнной пены. После этого он начинает с призывным похрюкиванием кружить вокруг самки и покрывает ее.

Готовность 10 самок стада к спариванию во время моих наблюдений в 1975 г. сопровождалась необычайно короткими по времени перерывами, поэтому матерый кабан около 3 недель держался в стаде. Он исчез, как только установил, что среди самок не осталось ни одной, которая бы показывала свою готовность к спариванию. После этого я его никогда больше не видел. Потом, в мае следующего года, в стаде неожиданно появился другой, похожий на него большой кабан. Его приход имел свою причину — одна годовалая самка вступила в течку. О том, как он меня встретил, я уже писал.

Чтобы закрепить у кабанов привычку к дневному образу жизни, я в 1976 г. задолго до начала гона начал тренировать мое стадо. Для этого я наведывался к кабанам по нескольку раз в разное время дня и тем самым все время поддерживал у них дневную активность. Самцы также были вынуждены настраиваться на этот ритм жизни. Это дало мне потом возможность сфотографировать и снять на киноленту все фазы боевого и сексуального поведения кабанов.

В течение трех суток я целыми днями наблюдал за поведением кабанов как перед началом гона, так и в ходе его, используя мою машину в качестве надежного укрытия. В первые дни декабря неожиданно из чащи вышел знакомый мне матерый секач и сразу же атаковал меня. Я убежал и закрылся в машине. Секач знал эту машину по прошлому году и не выказывал перед ней никакого страха, а потому вел себя непринужденно. Добежав до машины, он улегся на землю в 2 метрах от нее. Во асе последующие дни я не мог сделать и нескольких шагов от машины. Секач вел себя очень агрессивно и видел во мне своего соперника. В этом не было ничего удивительного, так как он видел меня во время подкормки в окружении самок, среди которых были и пришедшие в течку. Этот кабан ни у кого не хотел оставлять сомнения в том, что из нас двоих он является сильнейшим. Постоянно оскаливая нижнюю челюсть, он взбивал пену, которая хлопьями падала с его морды на землю, что означало крайнюю степень возбуждения. Как только поблизости от меня оказывалась самка, он тут же бросался в атаку. Я вынужден был всякий раз прятаться в машине — ей он не причинял никаких повреждений. Преследуя меня, кабан добегал до дверцы машины и останавливался. Его нижняя челюсть продолжала усиленно двигаться, извергая хлопья пены, — возбуждение достигало высшего накала. После этого он начинал приставать к самке, которая перед этим подходила ко мне. В большинстве случаев его домогания кончались успехом. Таким образом, я мог провоцировать покрытие той или иной самки, чтобы сделать документальные снимки в непосредственной близости. Агрессивность матерого кабана, которую он демонстрировал в отношении меня, значительно превосходила его агрессивность по отношению к другим соперникам. Получалось так, что в моем лице он видел как бы самого опасного противника. Вообще в период гона все старые секачи проявляют повышенную агрессивность по отношению к человеку.

Во время облавной охоты в охотничьем районе Гентин (округ Магдебург) — охота проводилась в период гона — 2 невредимых старых секача неожиданно напали на охотников и нанесли им острыми, как ножи, клыками тяжелые телесные повреждения. В том же году я наблюдал приемы ожесточенной внутривидовой борьбы, когда нападавший секач наносил удар головой снизу вверх, сдвинув при этом в сторону нижнюю челюсть. Его страшные «ножи» во всю их длину использовались в борьбе с противником. Но, несмотря на раны, побежденный секач продолжал держаться около стада и терпеливо ждал часа, когда он сможет покрыть ту или иную самку. Восьмилетний матерый секач покрывал ежедневно по нескольку пришедших в течку самок, не забывая при этом подвергать контролю и маловозрастных из числа сеголеток, но не делал никаких попыток к спариванию с ними. Очевидно, его не устраивал их маленький рост, который затруднял спаривание. Мне кажется, что эта констатация имеет важное значение для понимания того факта, что самки-сеголетки покрываются так называемыми вспомогательными небольшими секачами, в большинстве своем из числа самцов-сеголеток.