Противоречие есть критерий истины, отсутствие противоречия — критерий заблуждения.
Г. Гегель
Редактор. Итак, новая книга об иммунитете! Но ведь совсем недавно были опубликованы такие ярко написанные и содержательные работы, как "Беседы о новой иммунологии" Р. В. Петрова (1976), "Иммунитет — "за" и "против" Е. В. Грунтенко (1976). Наконец, в 1980 г. вышла ваша популярная брошюра "Этот многоликий иммунитет".
Автор. Да, новая книга об иммунитете. Мне кажется, что иммунология, как, пожалуй, никакая иная биологическая наука, развивается столь стремительно и как учение о биологической индивидуальности организма настолько увлекательна, что ранее написанные книги не могут отменить интереса к новой. К тому же наука не стоит на месте.
Редактор. Но почему вы решили дать ей такое название — "Парадоксы иммунологии"!
Автор. Потому, что парадоксы — это узловые центры и вехи развития всякой науки. Парадигмы, а так называют устоявшиеся, привычные положения (от греческого слова "парадейгма" — образец, норма), это остановка движения, что, как известно, смерть и для живого организма, и для науки. Новые знания далеко не всегда приходят как нечто очевидное, они могут казаться странными и противоречащими здравому смыслу, но в конечном счёте развитие всякой науки происходит по пути от одного парадокса (который со временем становится парадигмой) к следующему. Наконец, в науке, которая не охватила еще глубинной связи вещей, отдельные её положения иногда представляются несовместимыми с другими — общепризнанными, даже нелогичными, но... как говорил Бернард Шоу: "Парадоксы — вот единственная правда!" Ортодоксальность науки (состояние, противоположное парадоксальности) привело бы её к деградации ещё и потому, что познание всегда есть результат соревнования и борьбы идей. Это, правда, не означает, что в парадоксе всегда таится истина, но всё же без разгадки парадоксов, отражающих противоречивость явлений природы, не может быть смены парадигм, а, следовательно, и более совершенного постижения мира.
Редактор. Да, но вы сказали, что парадоксы как путь становления присущи каждой науке. Зачем же тогда подчеркивать парадоксы иммунологии, если широкий круг читателей не столь уж осведомлен об ортодоксальном положении вещей в этой области!
Автор. Вы правы в том, что даже утвердившиеся, проверенные жизнью иммунологические законы и понятия не очень общеизвестны. Более того, даже в медицинской среде специалисты не всегда имеют одинаковые представления об иммунитете. Но книги, о которых вы вспоминали в начале беседы, уже заложили фундамент знания и общего интереса к этим вопросам. Кроме того, говоря о парадоксах, иногда даже искусственно их подчёркивая, автор всё же стремился в доступной форме изложить сегодняшнее положение вещей в этой отрасли знаний.
Редактор. Тогда уже наша беседа начинается с парадокса. Понятно, что люди других специальностей могут иметь самое общее, а может быть, и не всегда верное представление об иммунитете, но врачи, специалисты!..
Автор. И тем не менее это факт. Ещё до сих пор почти во всех медицинских вузах сведения об иммунитете студенты получают из курса микробиологии. И по сегодняшний день во врачебной среде бытует мнение, что главное биологическое предназначение иммунитета — это борьба с микробами, возбудителями инфекционных заболеваний. А это совсем не так. За последнее время развивается новое направление в хирургии — трансплантация органов. Хирурги уже хорошо знают, что иммунитет препятствует приживлению чужих тканей, а значит, его нужно подавлять. Получило распространение даже своеобразное разделение на иммунитет "друг" и "враг". А врагом иммунитет быть не может. Он, конечно, вызывает отторжение пересаженного органа, но только через крайне деликатные отношения с ним можно добиться и приживления чужих тканей, то есть воплощения чаяний восстановительной хирургии.
Редактор. Я не вижу в этом конфликта. В конце концов пересадки сердца, вызвавшие такой пристальный интерес не только медиков, но и просто всех людей в мире, просветили многих в том, что иммунитет — это не только борьба с микробами. Но ведь врачи-инфекционисты делают свое дело, а хирурги преследуют иные задачи.
Автор. Всё так. Но могли бы мы сегодня летать на самолетах, если бы не существовало основ аэродинамики и навигации? Можно, конечно, шить костюмы, не зная анатомии и физиологии человеческого тела, но изобретать лекарства?.. Так вот до сегодняшнего дня строение системы иммунитета, а есть и таковая, изучено далеко не полностью. Описания её вы не найдёте ни в одном медицинском атласе, а бурное накопление новых идей и фактов делает любую монографию или руководство по иммунологии уже через пяток лет изрядно устаревшими.
Редактор. Но это неизбежности развития любой науки. В конце концов догадка об атомном весе вещества принадлежит Эпикуру, хотя на пути к этому уже был Демокрит. Разница в сто лет нам кажется мелочью, но систематизация химических веществ по их атомным весам и анализ их свойств и вовсе были сделаны через тысячелетия, в 1869 г. Так что же, химия должна была подождать рождения Периодической таблицы Д. И. Менделеева, чтобы стать наукой и приступить к решающим открытиям. Или другой пример, кибернетика — это детище XX в. Однако за 500 лет до ее возникновения Леонардо да Винчи изобрел аппарат, где скорость вращения вертела зависела от интенсивности пламени. Он, тем самым, применил идею обратной связи, которая много позже стала фундаментом новой науки, но ведь все эти годы практическая польза от изобретения была налицо.
