Моя жизнь среди кабанов - [12]

Много раз случалось, что я приходил на место дневки кабанов и подзывал их к себе. Ничто не говорило об их присутствии. И вдруг неожиданно для себя я оказывался в окружении 40–50 кабанов, заранее не увидев или не услышав их приближение. Это было для меня каким-то чудом, хотя я каждый раз внимательно прислушивался, пытаясь уловить малейший шорох или треск сломанной ветки.

Лесные чащи имеют жизненно важное значение для кабанов, которые не могут жить без укрытий. Звери хорошо понимают, что в лесной чаще они в безопасности, поэтому и устраивают здесь лежки и поодиночке бродят вокруг них. Совсем по-другому ведут себя кабаны, когда покидают укрытия. Спелые, хорошо просматриваемые лесные массивы они преодолевают на большой скорости и по кратчайшему маршруту, чтобы по возможности быстрее спрятаться в укрытии. Согласно моим многочисленным наблюдениям различные стада кабанов часто сходятся вместе в дубовых рощах, причем каждое при передвижении пользуется своим собственным переходом. Со всех направлений идут стада кабанов к дубняку, и там часто происходят жаркие бои. Стадо, в участок обитания которого входит дубняк, чувствует себя его хозяином и всегда может прогнать пришельцев.

С большим интересом прочитал я книгу Бобака «Черная дичь». В ней имеются такие строки: «Во Франции миграция кабанов начинается с появления отдельных разведчиков, а потом уже по их следам приходят звери всех возрастных групп». Дуфло пишет, что при пересечении открытой, безлесной местности кабаны совершают какие-то совершенно непонятные окольные обходы, прежде чем войти в лес. Когда подняли старые топографические карты этих мест, оказалось, что раньше здесь рос лес, теперь он вырублен-Можно смело предположить, что кабаны продолжают придерживаться тех переходов, которыми пользовались сотни лет тому назад их предки. Мы это наблюдаем на других видах животных. Они тоже пользуются определенными маршрутами при миграции, хотя отдельно взятый зверь не знаком с этими маршрутами — он мог там и не бывать. Так же и кабаны имеют на своей территории маршруты передвижения, называемые переходами.

В ходе исследований я пришел к аналогичным выводам. Например, два лесных массива, в которых обитали два кабаньих стада, были разделены между собой четырехкилометровым полем и рекой. Между лесными массивами имелся переход, который, по словам старожилов охотников, существовал вечно. Его знали отцы, деды и прадеды местных жителей. В течение марта-апреля я часто сидел неподалеку от этого перехода, чтобы понаблюдать за журавлями и отснять этих птиц на киноленту. Через каждые два дня этот переход использовали два больших стада кабанов для входа в свои укрытия и выхода из них. Каждое стадо имело свое убежище в противостоящих друг другу лесных массивах. На старых топографических картах поля не было — на этом месте рос сплошной лес.

Знание постоянных старых переходов зверей имеет важное значение для проектирования и строительства автодорожной сети. Переходы, пересекающие проезжую часть автомобильной дороги, нужно сохранить (устраивая мосты-виадуки. — Ред.) во избежание несчастных случаев и больших затрат на строительство многокилометровых оград по обе стороны дороги.

Я согласен с Бобаком в том, что звери сохраняют верность своим постоянным местам обитания и устоявшимся переходам. Бобак говорит: «Часто утверждают, что кабаны ввиду своей склонности вести бродячий образ жизни не придерживаются переходов. Это неверно. Они очень хорошо помнят свои тропы, а вот охотник наперед не может сказать, какой тропой воспользуются звери на этот раз. Переходы кабанов мало отличаются от переходов других видов копытных, но они более скрытны, чем у оленьих, особенно тогда, когда кабаны передвигаются медленно и идут парами друг возле друга. У стада имеются главные переходы, т. е. тропы, которым оно отдает предпочтение, и второстепенные, которые используют редко, но зато 2–3 дня подряд».

Раньше в литературе существовало мнение, что кабаны образуют «стадное сборище». Это выражение должно означать, что при образовании стада отсутствует какой-либо порядок, что оно является случайным «сборищем» кабанов. Многие охотники до сих пор разделяют это мнение, а потому со всей решительностью следует указать на его ошибочность. Все встречающиеся стада кабанов — это не что иное, как семейные союзы.

За годы моих наблюдений я никогда не видел, чтобы «чужая» особь стала членом сложившегося стада. В основных кормовых угодьях — дубовых рощах или на полях, занятых зерновыми культурами, — иногда кормятся несколько групп, но они всегда держатся раздельно и никогда не смешиваются друг с другом. Я наблюдал в непосредственной близости, как даже поросята из разных стад ведут между собой жестокие бои. Полевые угодья, на которых я проводил наблюдения за кормежкой кабанов, были «ничейными», а потому условия для всех семейных групп были одинаковы. Это исключало борьбу между стадами кабанов за исключительное право пользования кормами, как это бывает в дубовых рощах. Но и здесь самый сильный семейный союз является «хозяином». Это, однако, не означает, что более слабое стадо должно покинуть место кормежки. Дистанция между группами в 50 шагов была достаточной, чтобы исключить враждебные действия. Понятие «семейный союз» требует некоторого пояснения. По моим наблюдениям, прием в стадо «чужих» кабанов полностью исключался, все члены семейного общества являются родственниками. Стадо формирует или отдельная свинья, или женская часть приплода. Самцы не участвуют в образовании семейного союза. После своего ухода из стада они ведут одиночный образ жизни, навсегда покидают не только свое сообщество, но и свои родные места. Это имеет важное значение для сохранения этого вида, так как предохраняет его от вырождения в результате спаривания близкородственных животных (имбридинга).