Моя жизнь с мальчиками Уолтер - [22]

Говорила Эрин. Она находилась в воде, и длинные каштановые локоны струились за ее спиной подобно русалочьим волосам. Ее ладони оглаживали чьи-то плечи. Лицо парня было отвернуто, но я сразу узнала его по красным плавательным шортам.

— Сексуальный, м-м-м? — промурлыкал Коул. — Говори еще.

— Кончайте с этим, а? — послышался другой голос, и на террасу вышел Алекс, тоже в шортах. Он скинул с ног шлепанцы. — Не хочу блевать в бассейне.

— Да блюй. Хлорка все убьет, — бросил в ответ Коул, но высвободился из рук Эрин.

Алекс показал брату средний палец и встал на самом краю бассейна.

— Александр Джеймс Уолтер! — крикнула невидимая мне Кэтрин. — Разве ты не должен писать доклад по истории?! — На самом деле это был не вопрос.

Алекс возвел глаза к небесам, будто вопрошая «За что?», и медленно отвернулся от бассейна.

— Я работаю над ним, мам. И мне, конечно же, не хочется освежиться. Ведь в доме всего сотня по Фаренгейту[6].

— Вот и хорошо. Когда пойдешь наверх, спроси Джеки, какую заправку к салату она любит. Через полчаса ужин.

Алекс сунул ноги в шлепанцы и направился к дому. Пару секунд спустя с шуршанием закрылась сетчатая дверь.

— Наконец мы одни, — низким голосом сказал Коул, подплыл к Эрин и заключил ее в объятия.

— Джеки, — оттолкнула она его, — девчонка, которая сидела вчера с нами в обед, — что она здесь делает?

Я застыла, услышав свое имя.

— Ну, она живет с нами, — ответил Коул.

— О-хре-неть, — громко и по слогам произнесла Эрин. Ее лицо исказила злоба. — Ты поэтому проводишь с ней время? Она тебе нравится, да?

Коул промолчал. И молчание это было напряженным и неуютным, невыносимым даже. «Ответь же», — молила я, уставившись на Коула.

— Я едва ее знаю, — наконец отозвался он.

— Но ты знаешь ее достаточно хорошо для того, чтобы пригласить за наш столик.

— Это же пустяк. Сама меня знаешь.

— Пустяк? Ты это серьезно? Она живет с тобой под одной крышей! — прошипела Эрин.

— Да, я это совершенно серьезно. Чего ты разошлась? Ты же не моя девушка.

А вот это он зря сказал. Эрин резко развернулась, подняв веер брызг, и поплыла к краю бассейна. Когда она начала вылезать, Коул простонал и поплыл за ней.

— Детка, ну прекращай злиться. — Он попытался утянуть Эрин обратно в бассейн.

Она сбросила его руку.

— Не называй меня так, пока не начнешь вести себя как мой парень. Я уезжаю. — Эрин разъяренно подхватила с лежака свою сумочку, сбежала по лестнице террасы на задний двор и скрылась за углом дома.

Наступила тишина. В это мгновение я поняла, что Натан кое в чем был неправ насчет девушек в Вэлли-Вью. Эрин очень даже не нравилось поведение Коула. Возможно, для меня все не так уж и плохо.

Коул раздраженно шлепнул по воде ладонью и пробежал мокрыми пальцами по волосам. Даже с такого расстояния я видела, что его губы кривятся от злости. Словно почувствовав мой взгляд, он посмотрел на мое окно. Я вовремя успела пригнуться и с бешено стучащим сердцем отступила к кровати, подальше от окна.

Заглянув в следующую коробку, я поняла, что с распаковкой покончено. Внутри лежала лишь одна вещь, которой нужно было найти место в новом доме, и я уже точно знала, куда ее поставить. Из золотистой ажурной рамки на меня смотрела мама — это была наша с ней фотография. Я поставила ее на комод, рядом с остальными снимками, и сделала шаг назад, чтобы полюбоваться на них.

С самого моего детства окружающие твердили, что мы с мамой очень похожи, но я не видела большого сходства. «Это все из-за волос», — объясняла я. У меня такие же волосы. Мама смеялась, когда нас сравнивали: она считала нас не просто непохожими, а совершенно разными.

Такими мы и были.

Взрослея, я довольно быстро осознала, сколь сильно отличается моя жизнь от жизни других людей, большинство которых владеет одним домом, а не четырьмя загородными виллами в разных уголках мира, да еще двумя пляжными — на Восточном и Западном побережьях, — плюс роскошным пентхаусом на Верхнем Ист-Сайде в Манхэттене.

В первом классе я пошла в гости к однокласснице, чтобы позаниматься совместным научным проектом, и поразилась тому, что у нее есть домашние обязанности. За меня все делали горничные: складывали и развешивали мою одежду, убирали тарелки со стола. А еще не у всех есть личные водители — большинство людей сами водят машину. А частный самолет? Тоже необычное дело. Мой папа был олицетворением успеха, и мне нужно было соответствовать. Во всем.

Я пыталась. Ради мамы. В девятом классе у меня была лучшая успеваемость, к тому же я стала президентом школьного совета и главным редактором ежегодника. В летние месяцы я стажировалась в папиной компании, одновременно помогая маме с подготовкой осеннего благотворительного бала.

Моя жизнь всегда была насыщенной, но никогда — хаотичной и неуправляемой. Я жила по графику, расписанному поминутно в моем маленьком черном ежедневнике. Маму раздражали мои вечные списки. Любое мало-мальское дело: украшение комнаты, выполнение вечерних уроков — я вносила в упорядоченный список дел. Самые важные дела стояли вверху, и, доходя до низа, я могла быть уверенной, что ничего не забыла. Ведь так неприятно, когда что-то незапланированное или недостаточно продуманное путает карты и все усложняет.